поймал её за лодыжки и дёрнул на себя, зло шепча ей в ответ:
– Хватит! Если ты думаешь, что я люблю подобные игры – ты ошибаешься, глубоко ошибаешься…
– Это не игры… Отпустите меня!
Он навалился на неё, прижимая руки за запястья слева и справа от головы, зашептал в лицо, сверкая чёрными глазами:
– Я знаю, ты из монастыря… Это хорошо… Я могу быть уверен, что буду у тебя первым…
– Прошу вас, милорд… умоляю… оставьте меня… – Её уже трясло от происходящего, голос срывался.
Барон поднялся на колени и принялся расстёгивать пояс на брюках, свободная рубашка скрывала его тело, руки.
– Нет… нет… нет… – Ания снова попыталась выбраться из-под него, поползла на спине вверх, через всю кровать.
Барон, оставшийся в одной рубашке, настиг свою супругу быстрее, чем она думала. Он не тратил время на ласки и поцелуи, жена нужна была ему в практических целях. Он поднял вверх её сорочку, чтобы добраться до вожделенного тела. Ания сопротивлялась, отталкивалась руками и ногами, но барон Элвуд сумел справиться с ней. Несмотря на его возраст и седину, в руках он сохранил порядочно силы. Когда сопротивления жены ему надоели, он хлестнул её по лицу слева, а потом справа, дав звонкие болезненные пощёчины.
Ания сникла. Ещё никто ни разу не бил её по лицу. Она обессилела от отчаяния и боли, она позволила этому человеку овладеть собой. Барон, получая желаемое, ворвался в неё грубо и жёстко, не жалея, не думая о ней, с удовлетворением осознавая, что был прав – он первый её мужчина. Так и должно быть, для этого он и взял её из монастыря.
Он буквально насиловал собственную жену, упиваясь слабостью, покорностью женского тела. Давно он не переживал подобного. Неужели её молодость, её свежесть и невинность разбудили в нём такую страсть? Кто бы мог подумать. Теперь ясно, почему многие из его сверстников брали в жёны именно молодых девочек. Это было ни с чем не сравнить.
О, она подарила ему незабываемые ощущения.
Он наклонился и поцеловал её в губы. Она даже это ему позволила, лежала безучастная, с закрытыми глазами. И только, когда он оставил её, она медленно отвернулась от него на бок и расплакалась.
– Прекрати… – приказал он сухо и требовательно. – Мне нужен сын, мой сын, и ты родишь мне его. Понятно?
Он не ждал от неё ответа. Забрался под одеяло и отвернулся от супруги. Ания продолжила плакать, но старалась прятать лицо в подушку, чтобы её не было слышно, в отчаянии стискивала зубы.
Будь ты проклят, барон, будь ты проклят…
Гости разошлись по комнатам, свадебный праздник на первый день закончился, и горничные убирали со столов. В ночной тишине слышно было, как они переговариваются друг с другом. С высоты галереи над залом, оперевшись на перила, наблюдал за всеми молодой барон Орвил. Держал кубок с вином в руке и думал.
Он, наверное, единственный из всех не пошёл провожать «молодых» в спальню, на брачное ложе. Вспоминал её лицо, её боль и растерянность
