как тонкие пальчики касаются стен и перил. Я не дышал. Я знал, прямо сейчас Она касается моей двери, ставя ножку на следующую ступень, тихо замирает на миг, смутно ловя тень моего присутствия, смущается немного и отводит глаза. Я знал, еще мгновение – и Она уйдет, всего мгновение – и Она уже никогда не будет так близко.
Я знал, что всему виной моя бессонница.
***
Она медленно шла, стараясь ступать совершенно бесшумно, придерживая подол своей не к месту шуршащей юбки. Она шла, скользя по стенам своим аккуратно подточенным ноготком. Она коснулась чьей-то двери и на миг замерла, вглядываясь в спокойную твердыню, хранящую чей-то драгоценный сон.
Почему же мне не спится? – подумала Она, отводя взгляд и медленно поднимаясь выше. Ее там ждали. Она знала, что ее там ждут.
Она незаметно прошуршала в приоткрытую для нее дверь, уронив короткий взгляд на хозяина, и проскользнула по коридору на льющийся свет, занимая свое место в чьем-то доме и чьей-то жизни.
***
Утром я проснулся абсолютно нормальным человеком. Чертово полнолуние! Нет, утром я проснулся абсолютно нормальным человеком. Только легкое чувство вины немного омрачало в целом доброе утро. Уходя, я поцеловал своего любимого котенка особенно нежно, надеясь, что она все-таки ничего не заметила вчера. Словом, утром я проснулся абсолютно нормальным, если меня можно было когда-либо назвать таковым.
Сбегая вниз по лестнице, я усмехнулся себе: мальчишка, что за ребячество? Словно мне снова семнадцать и в голове ничего, кроме романтики. Разве я был таким когда-либо?
Старый тополь стоял чинно и даже не качнулся в приветливом поклоне, увидев меня, как это бывало когда-то. Разве такое бывало?
Я замер, встревоженный смутным ощущением, что все-таки что-то изменилось в моем мироздании… чертова бессонница!
Нет! Утром я проснулся Абсолютно Нормальным Человеком. И хлопнул дверью авто.
***
Они просидели вдвоем почти до рассвета и еще пару часов после него: Она, все еще не научившаяся жить дальше, и Он, ее любимый собеседник, все еще не умеющий жить. Каждый из них видел лишь свое отражение, и, болтая о всяком, пытался разобраться в том, что видел напротив. Их голоса гулким эхом отражались в пустых вселенных их душ, их мысли были не здесь.
У него был кто-то, кто спал за стеной. У него всегда был кто-то.
У нее не было никого. У нее опять не было никого.
Она не хотела его любви, он не стремился в ее постель.
Они были чужими друг другу во всех отношениях, но только для нее его дверь была всегда открыта, только он знал ее, знал на самом деле.
Они просидели вдвоем почти до рассвета и еще пару часов после него, измеряя свое время вдохами, а расстояние друг от друга – миллионами световых лет. О чем говорили они? О чем молчали? Было сказано много лишнего, главное осталось не высказано.
Словом, все как всегда. Словом, все как у всех.
Просто
