Проводник тоже участвовал в допросе, уговаривал его отвечать, правда, как-то чересчур рьяно. У меня возникло сильное подозрение, что все это было затеяно специально, чтобы запутать меня еще больше. Видел ли он действительно английскую леди? Мог ли он описать ее внешность? Она была высокой или низкой? Хорошо одета, красива или наоборот? Как выглядела ее спутница? Высокая или низкая? Как была одета? Если судить по внешности, она была ровней первой даме?
Ответы я получил малоутешительные. Леди? Разумеется, они были леди, обе. Одеты? По последней моде. Очень заметные дамы.
– Кто-нибудь из них что-то нес с собой? – поинтересовался я.
– Да, когда я их увидел, у них было полно багажа. Поэтому меня и подрядили. Сумки, sacs de nuit[24], пледы, чехлы, шляпные коробки, много всякого, как у любых путешественников.
– А ничего особенного вы не заметили? Какого-нибудь свертка, о котором они особенно заботились?
– Они обо всем заботились, но так, чтобы о чем-то особо, не припомню.
Это не совпадало с моими собственными наблюдениями, и он не мог не заметить ребенка на руках. Я уже не сомневался, что мой друг был жуликом и говорил только то, что услышал от кого-то.
– Во сколько это было? – спросил я.
– Несколько часов назад. Я не смотрел на часы.
– Но вы же знаете, какие пароходы прибывают. Носильщики должны знать расписание.
– Ну же, вспомни, Антуан, – вмешался проводник, явно для того, чтобы помочь ему сориентироваться. – Ты должен знать, их ведь не так много. Это было около двух, правда? Когда прибывает прямой пароход из Веве и Ле Бувре.
– Да, так и было, – в вялом взгляде его проблеснула искра разума.
– И женщины, ты говоришь, сели на него, верно? Ты уверен?
– Наверное. Я их вещи занес на борт.
– Вы уверены, что это был двухчасовой, а не вернувшийся из Женевы в четверть третьего? – Я достал «Брадшо» и водил пальцем по расписанию, сверяясь.
– Четверть третьего? – Взгляд его померк окончательно. – Может, вы и правы. Понимаете, два парохода стоят у одного причала, почти вплотную, нетрудно и ошибиться.
– Я уверен, – сказал я, испытывая сильнейшее отвращение к этому человеку, – уверен, что вы ошибаетесь во всем. Вы не видели этих женщин, никто из вас. – Я, гневно насупив брови, повернулся к проводнику. – Вы, отъявленный пройдоха, взяли мои деньги, обманув меня. У меня есть большое желание сообщить об этом вашему начальству, и я настаиваю на том, чтобы вы вернули мне все деньги. Вы – вор и лжец.
– Вы бы не говорили так уверенно. Мое начальство сперва послушает своего собственного работника, и будет не очень хорошо, если я сообщу им, что вы мешали мне работать и еще выдвигали против меня ложные обвинения.
У меня вспыльчивый характер. Я вынужден признаться в этом недостатке, ибо он слишком часто мешает мне, особенно в работе. Неслыханная наглость проводника возмутила меня выше всякой меры,
Портпледы (
