bad enough when the name was but a name (/ситуация/ уже была достаточно скверной, когда это имя было просто именем) of which he could learn no more (о котором он не мог узнать ничего больше). It was worse when it began to be clothed upon with detestable attributes (теперь, когда оно начало облекаться такими отвратительными качествами, стало еще хуже; to clothe – одевать; облекать); and out of the shifting, insubstantial mists that had so long baffled his eye (и вот из зыбкой, призрачной мглы, так долго застилавшей его глаза; to shift – перемещать, сдвигать, передвигать; insubstantial – иллюзорный, нереальный; substantial – действительный, материальный, реальный, реально существующий; substance – вещество; сущность; to baffle – озадачивать; мешать, препятствовать), there leaped up the sudden, definite presentment of a fiend (перед ним вдруг возникло определенное изображение злого демона; to leap – прыгать, скакать; внезапно появляться; presentment – предъявление, предоставление; изложение, описание; изображение).
“I thought it was madness (я думал, что это безрассудство; madness – душевное расстройство; безумие, безрассудство),” he said, as he replaced the obnoxious paper in the safe (сказал он, возвращая обратно в сейф ненавистный документ; obnoxious – оскорбительный; противный, отвратительный; paper – бумага; документ); “and now I begin to fear it is disgrace (а теперь я начинаю бояться, что здесь кроется бесчестье; disgrace – позор, бесчестье).”
With that he blew out his candle (с этими словами он задул свечу; to blow – дуть), put on a great coat, and set forth in the direction of Cavendish Square (надел пальто и отправился в направлении Кавендиш-Сквер), that citadel of medicine (этой цитадели медицины = к этому средоточию медицинских светил), where his friend, the great Dr. Lanyon, had his house and received his crowding patients (где располагался дом его друга, знаменитого доктора Лэньона, и где тот принимал своих многочисленных пациентов; to crowd – толпиться, тесниться; собираться, скапливаться; crowd – толпа). “If any one knows, it will be Lanyon (если кто-то и может в этом разобраться, так это Лэньон; to know – знать; обладать знаниями, разбираться),” he had thought (подумал он).
With that he blew out his candle, put on a great coat, and set forth in the direction of Cavendish Square, that citadel of medicine, where his friend, the great Dr. Lanyon, had his house and received his crowding patients. “If any one knows, it will be Lanyon,” he had thought.
The solemn butler knew and welcomed him (важного вида дворецкий узнал его и радушно встретил; solemn – серьезный; напыщенный, важничающий); he was subjected to no stage of delay (он был избавлен от ожидания: «он не был подвергнут никакому периоду ожидания»; to subject – подчинять; подвергать; stage – фаза, период), but ushered direct from the door to the dining-room (а был сопровожден /дворецким прямиком от входной двери/ в столовую; to usher – провожать, сопровождать; вводить; усаживать, показывать места), where Dr. Lanyon sat alone over his wine (где доктор Лэньон сидел в одиночестве, допивая вино: «над своим вином»). This was a hearty (это был радушный), healthy (здоровый), dapper (щеголевато одетый; dapper – опрятный, аккуратный; щеголеватый; элегантный /о человеке, его одежде/), red-faced gentleman (румяный джентльмен), with a shock of hair prematurely white (с копной преждевременно поседевших волос; shock – копна, скирда; копна /волос/), and a boisterous and decided manner (шумный и решительный: «с манерами шумными и не допускающими возражений»; decided – решительный, твердый; to decide – решать, принимать решение; manner – манера, поведение). At sight of Mr. Utterson, he sprang up from his chair (при виде мистера Аттерсона
