it must be that; the ghost of some old sin (а, вот что это, должно быть, такое: призрак какого-то старого греха), the cancer of some concealed disgrace (разъедающая язва какого-то скрытого бесчестья; cancer – рак; язва, бич); punishment coming pede claudo (неизбежно наступающее возмездие; pede poena claudo /лат./) – возмездие идет хромая – т. е. возмездие наступает медленно, но неотвратимо), years after memory has forgotten and self-love condoned the fault (годы спустя после того, как память позабыла этот поступок, а себялюбие примирилось с ним; fault – недостаток; провинность, нарушение /закона/; to condone – мириться с чем-либо, попустительствовать, потворствовать).” And the lawyer, scared by the thought (и нотариус, напуганный этой мыслью), brooded awhile on his own past (предался на некоторое время размышлениям о своем собственном прошлом; to brood – высиживать яйца; размышлять /особ. грустно; about, on, over, upon – над чем-либо/; вынашивать /в уме, в душе/), groping in all the corners of memory (роясь во всех уголках своей памяти; to grope – ощупывать; искать), lest by chance some Jack-in-the-Box of an old iniquity should leap to light there (/опасаясь/ как бы на белый свет не явился какой-нибудь старый грех, словно чертик из коробочки: «как бы там не выпрыгнул на свет какой-нибудь Джек-в-Коробке старого беззакония»; lest – чтобы не, как бы не; iniquity – беззаконие, зло; несправедливость; to leap – прыгать; внезапно появляться).
His past was fairly blameless (его прошлое было довольно безупречным; fairly – красиво, мило; должным образом; довольно; в некоторой степени; blame – порицание; неодобрение, осуждение); few men could read the rolls of their life with less apprehension (немногие могли читать свитки своей жизни с меньшими опасениями; apprehension – опасение; мрачное предчувствие); yet he was humbled to the dust by the many ill things he had done (и все же он был повергаем в прах многочисленными дурными поступками, им совершенными; to humble – смирять, унижать; dust – пыль; прах), and raised up again into a sober and fearful gratitude (и снова поднимаем в рассудительную и благоговейную признательность; to raise – поднимать; вызывать, порождать; sober – трезвый; сдержанный, спокойный; fearful – боязливый; полный благоговения, почтения; fear – страх) by the many that he had come so near to doing, yet avoided (теми многими /дурными поступками/, к совершению которых он был столь близок, но все же избежал /их/). And then by a return on his former subject (затем, вернувшись к прежнему предмету /своих мыслей/; return – возвращение), he conceived a spark of hope (он узрел искорку надежды; to conceive – испытать, ощутить, почувствовать).
“This Master Hyde, if he were studied (у этого мистера Хайда, при ближайшем рассмотрении; to study – изучать, исследовать; рассматривать),” thought he, “must have secrets of his own (должны найтись и собственные секреты): black secrets, by the look of him (ужасные секреты, судя по его виду; black – черный; страшный, зловещий); secrets compared to which poor Jekyll’s worst would be like sunshine (секреты, по сравнению с которыми самые худшие тайны бедного Джекила покажутся солнечным светом). Things cannot continue as they are (так больше продолжаться не может: «вещи не могут продолжаться такими, как они есть»; thing – вещь; дело, событие, явление). It turns me cold to think of this creature stealing like a thief to Harry’s bedside (меня просто в холод бросает, как подумаю, как это существо крадется, словно вор, к постели Гарри; to steal – воровать; делать что-либо незаметно, украдкой); poor Harry, what a wakening (бедный Гарри, что за пробуждение /ждет его/; to waken – пробуждаться, просыпаться)! And the danger of it (а какая опасность: «и опасность этого»)! for if this
