на всякий случай – какая в Госкинопроме Грузии аппаратура, т. е. на сколько ампер.
Центр на эту комбинацию, кажется, пойдет охотно.
В Москве с 23-го все время идет снег.
Да!
Спасибо тебе за (неразборчиво. Что-то «артистическое». – Ю. С.), его мать! Были мы на концерте, и Эйзен спал, храпя на весь зал.
Ну, желаю всего лучшего – еби, пока нас нет. И смотри, имей меня в виду на заграничные вещи.
Привет. Гр. Александров.
М. ШТРАУХ – Г. АЛЕКСАНДРОВУ
баку, 19.XII.26 г., вторник
9 часов вечера
Обнародовать во время обеда между вторым и компотом. Читать с большим подъемом[28].
«ДОРОГИЕ МУГАНЦЫ!
Уезжая завтра из столицы Азербайджана, я не в силах смолчать и дрожащей рукой пишу вам под звуки оркестра, который доносится из “Зверинца”.
Сначала о дороге. Я никогда не забуду этой быстрой захватывающей езды! Я не сомневаюсь, что кони, на которых мы ехали, участвовали на Дерби и на бегах еще в 1881 году. Выехав, как известно, из (неразб.), я прибыл в Аджикабуме уже в 4 часа утра. Ах, как мы летели! Ну, об этом я не буду говорить. Точка!
В дороге мы питались прекрасно. Помимо нравственного удовлетворения от одной мысли о том, что у нас на столе в тот день были гуси, я на стоянках щипал растущий по пути хлопок и жевал его. Кстати о хлопке:
Как не взять его себе на память о Мугани! В Агрибаде я набил полные карманы нерасцветшими коробочками, и, о чудо! В Аджикабуме хлопок в моих брюках распустился пышным цветом от стоявшей в карманах жары.
Но об этом я тоже не буду говорить, точка!
Так мы проехали Александровку и Зубовку. В Александровке мне крестьяне жаловались, что на хлопкоочистительных заводах их обвешивают. Я их внимательно выслушал и обещал в Центре (ну, во ВЦИКе, что ли) поставить об этом вопрос. А Зубовка? Там чуть не погибла моя молодая жизнь в волнах Куры. Ибо когда я переходил пешком с вещами мост, меня хотел подстрелить часовой, приняв за контрабандиста. На паром мы, конечно, опоздали, и, бросив нашу кибитку, наняли другую подводу. Но и об этом я тоже не буду говорить, точка!
И верно! Это все пустяки и неважно. Важно другое!
Я хочу отблагодарить Вас, дорогие муганцы, за те 18 дней моего пребывания у вас, которые потрясли меня. Время не в силах будет сгладить воспоминания об этих днях в моей памяти. По роду нашей работы мы сталкиваемся со множеством людей, бываем во многих местах, видим больше, чем другие люди, и нужно признаться, что гостеприимней компании, таких (черт возьми, как бы это получше выразиться!), таких симпатичных людей мы не видывали. Ей-богу, я не льщу. И еще второе: в башню-то меня теперь никто не засадит! Так вот это я и хочу сказать! Я думаю, что оставшееся трио всецело присоединится к моему мнению (голоса Серго, Эдуарда и Гриши[29] с места):
– Правильно! (Аплодисменты.)
Так до свиданья, товарищи!
До свиданья, незабываемые хозяйки Ксения Николаевна и Мария Алексеевна!
До свиданья, Сурен Мирзоевич и Ричард Львович!
До свиданья, Ашот Моисеевич и два телохранителя!
Шуточное письмо М. Штрауха Г. Александрову, которое он просит огласить после того, как его, полпреда группы «Генеральная линия» в Муганских степях Азербайджана, сменит основной состав.
Эйзенштейн, Тиссэ и Александров.
