адрес…
– Ректор Московского университета, который все эти годы гостеприимно нас принимает, передавал вам искренние поздравления… Возможно, он еще успеет нас посетить после срочного заседания ученого совета…
– Ну да, ну да, – влажно шептал Кириллу Циглинцев. – Заметь, про приветствия президента даже не заикается, а раньше…
Господи, какая чепуха, если вдуматься. Бесконечные вариации на тему «смерть чиновника» (это надоело даже телевизионщикам, которые принялись сворачиваться, без особого пиетета – громко схлопывать свои треножники: сенсаций не дождутся). Вспомнилось горделивое признание коллеги, который как-то вернулся после каскада конференций, сидел в отделе, попивал слабенький чаек, делился сплетнями о пьянках и блядках и внезапно серьезно, чуть не с гражданственной слезой, ввернул: «Сижу в зале в Жуковском – нам зачитывают приветствие президента, через день в Питере – снова его приветствие мне как делегату…» Ну да. Плывут пароходы – салют Мальчишу…
Циглинцев напомнил, насколько он болтлив, лез с какими-то совершенно лишними новостями, все это интимным шепотом с нотой сигарет и перегоревшего дезодоранта. Они с Кириллом пересекались нечасто, и Кирилл всякий раз счастливо забывал о принципе «с занудой рядом не садись». Он хотел бы сейчас тишины. Глубокое плюшевое кресло внезапно расслабляло (МГУ откровенно жировал, от мраморного дворца буквально за версту несло эпикурейством). Кирилла то ли клонило в сон, то ли он начинал дрейфовать в размышлениях о Яне… Сейчас они уже не вскакивали оба, как подорванные, в бесчеловечные семь утра, вечно голодные, с вечной нехваткой времени на завтрак… Сейчас Яна долго и жарко спала, а потом, когда он все-таки начинал носиться по дому (где синяя папка?.. где мои ключи?..) – стояла у зеркала и шутила, как уродует ее беременность. Впрочем, она и сама знала, что несет кокетливую чушь.
Но между тем «крайний» нашелся! В голосе «леди Ди» зазвучали прямо-таки истерические нотки. На сцену вытащили какого-то замминистра – с неаккуратной седой гривой (такие мужики, кто попроще, любят натягивать на нее толстенные кожаные кепки, ходить по малым рынкам), в разве что не оливковом костюме с широким голубым галстуком, – он смотрелся чуть экзотично… а впрочем, третий или четвертый классный чин. Классный чин испытал явственный ужас, и от него «выпал» в защитную реакцию – Брежнев-style. Дикция, оговорки, косноязычие и общее слабоумие: чиновник в этой щекотливой ситуации мог спастись только так. Но в старика играл талантливо. Зал покатывался.
– Нам тут говорят, что Россия не возрождается… То есть недостаточно быстро возрождается… Встает с колен, как учит нас глава нашего правительства… Нет, это все вранье, я вам прямо скажу – провокация… Ну в смысле, не то, что встает – вранье, а то, что не встает… Я вам так скажу – очень даже встает. (Конвульсии в первых рядах.) Кто говорит? Известно кто… На западе есть деструктивно настроенные силы… Знаете, вот эти гранты… Вы с ними построже, сами к себе построже относитесь, когда
