клещами в край железки, поворачивал ее под ударами и что-то командовал. По лицам и телам, отливающим в свете горна кирпично-красными тонами, тек пот.
– Так правда уезжаете или врут? – возвратился к столь грубо прерванной козлом теме Жерар, подхватывая Жаккеттину пустую корзину.
– Уезжаем, – подтвердила Жаккетта. – Госпожа Жанна решила в Бретани жениха искать. Там, говорят, они попородистей и побогаче, чем наши.
– А ты тоже едешь или останешься?
Жерар опять, как при первой встрече, якобы машинально положил свободную руку на Жаккеттино плечо.
Ради пользы дела Жаккетта решила пока не обращать на этот жест внимания, полагаясь на защиту святой Агнессы и близость опушки рощи.
– Обязательно поеду! Я ведь госпоже Жанне волосы укладываю. Способней меня среди камеристок нету! – похвасталась она. – Так что я теперь везде с ней. А ты домой скоро собираешься?
– Да, может, в воскресенье пойду. Отцу мотыгу отнесу – сам ковал!
– Здорово! Я тебе узелок дам, моим занесешь. Сегодня вечером и отдам.
– Сегодня не получится. – Жерар, не выпуская корзины из рук, почесал в затылке и еще сильней обнял Жаккетту. – Господин кюре решетку привез чинить – до ночи провозимся.
Роща кончилась. Жерар с сожалением выпустил из-под руки Жаккетту.
– Ну ладно, тогда завтра занесу! – Жаккетта забрала свою корзинку и заторопилась домой.
К вечеру наползли нежданные тучи и разразилась сильная гроза.
– Христианское ли дело, по такой погоде невесть куда девчонку гнать? – риторически спрашивала тетушка Франсуаза затылок господина Шевро, который грелся у очага с полной кружкой в руках. – Вообще полный срам: как проклятая, два раза тесто заводи, булки пеки – ни днем, ни ночью покоя нет. Где такое видано – два раза в день сдобу печь? Что, один нельзя? И главное, зачем?! Дьяволу в пасть. Расскажи-ка, Жаккетта, кому ты корзины с моей стряпней таскаешь!
– У кузнеца в сарае два черта сидят! – наверное, в пятнадцатый раз, но от этого не менее охотно, чем в первый, начала просвещать всех присутствующих Жаккетта. – Один – вылитый козел, второй – навроде человека, но оба черные, как закопченный котел! Булками кузнец того, который как человек, ублажает. Я без креста и молитвы в этот проклятый сарай и не вхожу. Знала бы заранее, что к дьяволу пошлете, господин Шевро, нипочем бы не согласилась!
– Обе дуры! – не снизошел до пререканий с женщинами управляющий. – Если человек монетой платит, так хоть пять раз в день печь будете, ежели понадобится! А ваши россказни про дьявола – глупая ерунда! Сколько черных козлов по дворам – и все черти? Жак просто попугал вас, чтобы любопытные бабские носы не совались по чужим углам. А про черного человека то вообще не ваше дело! И нечего глупые языки распускать. Булки готовы? Так иди, девочка, иди. Плащ возьми да корзину получше закутай, чтобы стряпня не дай Бог не промокла. А ты, дорогуша, и так не размокнешь, не сахарная!
Выбравшись за крепостную
