на улице, а дети в нищете. Все это печально и приводит меня в уныние. Вы знаете, что Наташа должна была получить 300 душ от своего деда; Наталья Ивановна мне сказала сначала, что она дает ей 200. Ваш дед не смог этого сделать, да я даже и не рассчитывал на это; Наталья Ивановна опасалась, как бы я не продал землю и не дал ей неприятного соседа; этого легко можно было бы избежать, достаточно было бы включить оговорку в дарственную, по которой Наташа не имела бы права продать землю. Мне чрезвычайно неприятно поднимать этот разговор, так как я же ведь не скряга и не ростовщик, хотя меня в этом и упрекали, но что поделаешь? Если вы полагаете, что в этом письме нет ничего такого, что могло бы огорчить Наталью Ивановну, покажите его ей, в противном случае поговорите с ней об этом, но оставьте разговор, как только вы увидите, что он ей неприятен.
Прощайте».
Князь Голицын, о котором говорится в письме, сын одной из племянниц Потемкина, был очень богатым человеком. В описываемое время он жил в Москве. Но Дмитрий Николаевич знал его, очевидно, не так близко, чтобы просить о таком крупном займе. Пушкин же был хорошо знаком как с самим Голицыным, так и его семьей, на это и рассчитывал Дмитрий Николаевич.
Письмо говорит о материальных затруднениях семьи Пушкина (видимо, нужно было уплатить какой-то неотложный долг). Главное же в нем – стремление обеспечить будущее детей. Впервые мы узнаем, что Наталья Ивановна предполагала выделить дочери часть Яропольца, но своего обещания не выполнила. По-видимому, сама Наталья Николаевна по скромности характера не осмеливалась обращаться к матери и просила об этом мужа. Пушкину было «чрезвычайно неприятно поднимать этот разговор», но он сделал это ради жены и детей. Кажется, будто какое-то бессознательное предчувствие владело Пушкиным все эти годы, когда он так настойчиво стремится получить хоть какое-нибудь скромное пристанище, где бы мог жить и работать и которое смог бы передать в наследство детям. Савкино, Ярополец, Никулино (о нем речь впереди) – все это попытки воплотить в жизнь свои мечты, так и оставшиеся неосуществленными…
Сведений о том, получил ли Гончаров эти деньги у Голицына, не имеется, и что ответил Дмитрий Николаевич Пушкину на его письмо, мы тоже не знаем. Но он несомненно показывал его Наталье Ивановне: они постоянно пересылали друг другу письма родных или копии с них и договаривались, как поступить в том или ином случае. Полагаем, что Дмитрий Николаевич ответил уклончиво, и Пушкин решил переговорить с Натальей Ивановкой обо всем лично.
Долгая разлука
7 августа 1833 года было дано высочайшее разрешение на четырехмесячный отпуск, и Пушкин собрался в дорогу, оставив жену с детьми на даче на Черной речке, по-прежнему под покровительством тетушки Екатерины Ивановны. 23 августа вечером он приехал в Ярополец и пробыл там не несколько часов, как предполагал, а более суток. Позднее, уже из Москвы, послал жене письмо с описанием своего пребывания у тещи.
Ярополец – дворянская
