отперла дверь и нырнула в темноту и тишину.
Свет не горел ни на кухне, ни в гостиной, ни в библиотеке.
Я несколько раз щелкнула выключателем, но ничего не произошло, и тогда в моей груди все сжалось от страха. В ушах раздались голоса Дэйзи Келли, Стивена Роджерса, Джорджи и Оливы Дюваль – и все вперемешку.
Тяжело сглатывая, я нырнула рукой в карман сумки и достала пистолет.
Очередная вспышка молнии осветила деревянную лестницу и тени в холле.
Я вскинула пистолет и, придерживая левую руку правой, направила дуло на часы с кукушкой. Тяжело сглотнула. Тени не двигались.
– Ной?
В ответ – тишина. По ногам пополз холодок. Я вспомнила маму. Она тоже боялась, что Криттонский Потрошитель найдет ее? Не потому ли она хотела спрятать меня, что знала: это время придет?
И оно пришло – он нашел меня.
– Ной, ты здесь?
Может, он хочет напугать меня? Нет, это глупости, Ной не поступил бы так, он не настолько плох.
Двигаясь мелкими шажками, я направилась в сторону лестницы.
– Ной?..
Медленно обойдя ее, я отперла дверь на кухню, которая никогда не запиралась, и с колотящимся сердцем шагнула внутрь.
Это еще что?
Вся кухонная стойка была уставлена свечами разного размера. Кто-то проводил сатанинский ритуал? Вызывал духов?
Пальцы сильнее сжали пистолет, я нахмурилась: может, это Дориан приготовил для Альмы романтический ужин?
– Эй!
Я резко обернулась, наставила в грудь Ною пистолет, но тут же опустила руки и выпалила:
– Ты что делаешь?
Он с недоумением уставился на меня:
– Пытаешься убить меня после всего, что я для тебя сделал?
– Я бы не стала стрелять в тебя! – ответила я все еще на взводе. Даже осознав, что Ноя никто не похитил, не пристрелил и не расчленил, я продолжала нервничать. Спрятав пистолет, я спросила: – Где Дориан?
– В морге, конечно. И зачем он тебе?
– Я решила, что Дориан приготовил для Альмы романтический ужин… – Но еще до того, как договорила, Ной как-то по-особенному ехидно улыбнулся, и я поняла, что ошиблась.
– Что, нет?..
– Нет, это я приготовил для тебя.
– Ты приглашаешь меня на ужин? – сильнее поразилась я, забыв о том, что была голодна. Ной закатил глаза, подошел ко мне вплотную, положил руки на плечи, затем развернул к кухонной стойке и прошептал на ухо:
– Какой сегодня день?
От его дыхания по моей шее побежали мурашки, и я поежилась.
– Не знаю. Четверг.
– Правильно. А число?
Я подумала.
– Двадцать девятое сентября?
– Господи! – Ной с досадой отпустил меня и, подойдя
