но двинуться сквозь время под силу только Чтецам. Вот, например: узнать из какого именно карьера добыт мрамор для моей колонны, какие колосья пшеницы пошли на муку для хлеба в моей тарелке, – не сложно, только хлопотно. Всё это поверхностные, «Простые Связи», все Защитники апеллируют ими. Это – «Связи Настоящего». Всё остальное – удел Чтецов.
«Связь Третьего Порядка». Для её использования потребуется более сильный дар, хотя я точно знаю, подавляющее большинство Чтецов забавляется Третьим Порядком от скуки. Опять же, возьмём эту прекрасную мраморную колонну. Мне и без того известно, кто её сделал, но не будь я уверен, мне не составит труда проверить это. Защитники тоже могут провернуть такой фокус, но при условии, что мастер ещё жив.
Стоит «капнуть» глубже и можно заметить совсем невесомую нить, оставленную мастером. Я осторожно берусь за неё, и она ведёт словно путеводная звезда. Вот, я уже в мастерской, в далёком прошлом, где мастер вытачивает барабаны, которые в будущем станут моей колонной. Вот он бережно проводит по ним натруженной рукой, поливает водой, полирует. Отходит на некоторое расстояние, любуясь. Меня наполняют его эмоции, мысли, я ощущаю долгий, отупляющий труд, и радость от близкого завершения дела, и удовлетворение от того, что всё сделано хорошо.
Здесь меня поджидает множество других нитей, тянущихся от мастера к его семье, подмастерьям, рабочим и всё дальше, дальше и дальше. Можно тронуть любую из них, и она поведёт ещё глубже. Я могу проследовать за ней в его детство, когда он сам был младшим подмастерьем…
Вот в чём главное отличие Чтецов от Защитников – каждый увидит, что это моя колонна, что она связана со мной, с этим домом, с теми, кто ещё жив. С мёртвыми говорим только мы. Чтецы видят память вещей, событий. Всего, что было и будет.
Но не сегодня. Сегодня у меня другая забота. Настало время запустить огромную машину, которую мы вновь столь долго и трепетно строили несколько сотен лет.
Я поплыл. Тонкая прозрачная нить уводит меня из этого голубоватого марева, наполненного связями. Вот я на площади, лечу вместе с птицами. Важно не потерять нить, иначе придется начинать всё заново, а мне бы этого не хотелось.
Вот она. Сверху совсем ничего не видно, она закутана в тёплый плащ, вечером довольно прохладно, он скрывает её лицо и фигуру. Ничего не разобрать.
Ты снова убегаешь, моя девочка? Как это скверно, бежать из Дворца так поздно вечером. Но ты слишком хорошая дочь, не правда ли?
Корнелия направлялась к Королевскому Склепу, где похоронили её мать. Корни очень привязана к ней, и конечно очень скучала. С годами тоска стала как зажившая рана, но никуда не исчезла. Как камень, брошенный в пруд: круги на его поверхности давно разошлись, но камень навсегда останется на дне. Так и с Корни. Внешне она смирилась, но я знал, что это неправда. В особенно тяжёлые дни она жаждала утешения. От отца тоже убитого горем (вот здесь, мы хорошо постарались, – тоска по погибшей жене, подтачивает короля, и моя дорогая Корни осталась совсем одна) она не могла получить поддержки,
