тоска, печаль, любимый. Эти слова заразили меня. И утром я сказал дочь, что найду юношу, и мы вернёмся. Лишь через год скитаний я понял, что те три слова не заразили мой разум, а пробудили мою душу.
3
В доме все спали. Мы с Ги вошли и тихо пробрались на второй этаж. Я спрятал Ги в кабинете – за долгие годы моего отсутствия здесь скопилось очень много пыли, но это была единственная комната в доме, куда, без моего ведома, не мог войти никто – а сам отправился в спальню Миланы.
– Тихо, дочь, не бойся, – прошептал я, присаживаясь к ней на кровать и поглаживая её по голове.
Милана села, потянулась, потёрла глаза, взяла мою руку, погладила.
– Ты вернулся. Как же долго тебя не было…
– Долго… Прости, мне нечем тебя порадовать. Я не привёл Лео. Но я знаю, где он. И он ждёт тебя.
– Это… хорошая новость. Но ты… что же ты натворил?
– Об этом потом. Нас двое, со мною мой друг, Ги. Мы будем в кабинете. Утром встанешь… К тебе всё также по утрам приходит одна Тилла?
– Да.
– Только ей, слышишь, только ей скажешь, что я вернулся. И так, чтоб никто не заметил придёте к нам.
– Хорошо.
– Будь аккуратнее, Лана. Это всё очень серьёзно. И… опасно.
– Я поняла.
Поцеловав дочь в темечко с запутанными и теплыми волосами, я вернулся в кабинет. Ги уже спал на диване, я устроился в кресле и тоже задремал.
Проснулся я от того, что Ги тряс меня за плечо.
– Что случилось? – спросил я.
– У двери кто-то стоит. Пару раз тихо стучали. Ты не слышал?
– Нет, – я потянулся. Как же хорошо я уснул.
Я встал и открыл дверь. Там, в тишине коридора, стояли Тилла и Лана. Войдя в кабинет, Лана обняла меня и долго не отпускала.
– А я уж начала думать, что девочке всё приснилось, – улыбнулась Тилла.
Я познакомил Ги с Ланой и Тиллой и предложил сесть.
– Слушайте. Скоро нас начнут икать. Скорее всего догадаются, что это именно я совершил побег с каторги. Будем надеяться, что им и в голову не придёт, что я мог вот так просто заявиться в свой собственный дом… Это и хорошо. Тилла, скажи, что ждёшь к обеду родственников: брата и сестру.
– И сестру? – переспросила Тилла.
– Да. Ги никто не узнает, а вот меня, сами понимаете. Тилла, принеси, пожалуйста, мне свою одежду: платье, платок – всё, что сочтёшь нужным для маскировки. И желательно прямо сейчас, – я посмотрел на часы. – Ведь всё по–прежнему? Общий завтрак слуг с 10 до 11 после завтрака господ?
– Да, всё по–прежнему.
– Тогда поторопись, пожалуйста, – и Тилла выскользнула за дверь.
– Что ты натворил, отец? И что ты задумал? Мне страшно за тебя.
– Не бойся. Ничего я не натворил… Нет, натворил, но очень давно – лет 200 назад. Теперь исправляю. Пытаюсь.
Я зашел в свою гардеробную, нашёл простую, немного старую, но вполне приличную одежду – в ней я любил повозиться в своей розовой оранжерее. Возвращаясь в кабинет, у лестницы
