к машинам, а уверенной походкой шла к троллейбусной остановке. Мне стало ясно, что тяжелый груз спал с ее плеч.
– Катя, – позвала я.
Девушка оглянулась и с изумлением посмотрела на меня.
– Это ты? Я не думала, что ты будешь меня ждать.
– Я уехала, а потом вернулась. Садись, я подвезу тебя, а ты расскажешь, как все прошло.
Актриса улыбнулась очаровательной улыбкой и села в мою машину.
– Все прошло без сучка без задоринки. Я подошла к дежурному и сказала, что хочу сделать заявление об угоне. Он, не поднимая на меня глаз, дал листок бумаги, сказал, на чье имя писать заявление, и снова уткнулся в какие-то бумаги. В общем, я быстренько написала заявление, – принялась рассказывать Катерина, а я увидела в зеркало заднего вида, что на улицу выбежал милиционер и стал кого-то высматривать. Нетрудно было догадаться – он поздновато опомнился, что гражданку Барулину нельзя было отпускать, и теперь хотел ее вернуть обратно. – Кажется, я забыла указать свой контактный телефон. Как ты думаешь…
– Катя, прости, что я тебя перебиваю, но взгляни на того сержанта, – я чуть притормозила и показала кивком головы назад. – Ты ему отдавала заявление?
– Да, ему, а что?
– А то, что он тебя ищет. Да, да, не удивляйся. Он сразу просто не понял, что ты – это ты, а может быть, ориентировку на тебя принесли сразу после твоего ухода.
– Как?! Но ты же говорила, что меня не разыскивают!
– Говорила, но после того как мы с тобой расстались, мой знакомый снова позвонил и рассказал последние новости. – Я увидела неподдельный ужас на лице своей пассажирки. – Катя, прошу тебя, успокойся. Главное, что ты успела сделать заявление об угоне, а на стоянке подтвердят, что машину забрали вчера.
– Ага, подтвердят, что это была я! Уж не знаю, что для меня теперь лучше. Кстати, что же именно сказал ваш знакомый? – спросила Барулина голосом, полным отчаянья.
– Обнаружили твою машину…
– А покойник, он все еще был там? – с трудом выдавила Катя.
– Да, труп все еще был в машине, причем багажник почему-то был открыт. – Я не успела сказать о том, что «шестерка», ко всему прочему, еще и стояла около ее дома, у Катерины и без того началась истерика.
Она снова рыдала и содрогалась в нервных конвульсиях. Мне это, надо сказать, за сегодняшний день уже порядком поднадоело. Терпеть не могу истеричек! Но что делать – других клиентов на сегодняшний момент у меня не было, а сидеть без работы не в моем характере. Я колесила по городу, не зная, куда отвезти Катю, и курила одну сигарету за другой. Дома и в театре Барулину наверняка ждала засада, а показывать ей свою конспиративную квартиру было преждевременно – Катерина еще не сказала, что снова нуждается в моих услугах. Она вообще мало что вразумительного говорила, больше охала да ахала, беспокоясь за свое будущее. И очень переживала, что обо всем узнает ее мама.
Мало-помалу Катерина успокоилась
