Гамадрилы! Почему «баландёра» ещё не было? – с места в карьер начал я своё концертное выступление. – Обезьяны, вы меня, вообще, слышите?
Если б дело происходило в «реале», то титул «Сиплый подвала Наказующих» был бы по праву мой. Как же я орал, аж в горле запершило.
Угомонился я только тогда, когда вдали послышался металлический лязг.
– А ну, рты закрыли, твари! – донёсся до меня раскатистый бас, и было слышно, что его обладатель направляется в нашу сторону.
– Да ладно! – я ахнул, узрев, кого я вызвал.
Я начинаю понимать различных демонологов, которые срываются с «нарезки», как только перед ними в пентаграмме появляется не то, что они наколдовали.
Последний раз такое страшилище я видел года два назад на спортивном канале, во время трансляции поединка японских борцов сумо. Пришедшая же туша о существовании спортивных каналов явно не знала, как и о милосердии, сострадании, а уж о Женевской конвенции двадцать девятого года и правилах обращения с военнопленными и подавно.
Сверля меня маленькими свинячьими глазками, оно ласково спросило, почёсывая необъятное пузо:
– Ты чего орёшь, скотина ты ушастая?
Я в первый момент растерялся, но потом нашёл в себе силы ответить «Тюремщику Марку. 50 уровня»:
– Вы зачем нас здесь держите, уважаемый? Наверняка произошла какая-то чудовищная ошибка!
В этот момент я понял, что план – полнейшая "лажа", поэтому нужно попытаться изящно выйти из положения, в который меня загнало незнание ситуации. Блондинка тоже хороша. Могла ведь сказать, что здесь за пузырь шатается вместо охранника.
Жирдяй на миг задумался, окинул меня оценивающим взглядом, а затем его лицо озарилось пониманием:
– Пресвятая Миардель! Я всегда считал, что братья братства не ошибаются, но теперь вижу – вас сюда посадили совершенно незаслуженно. Нужно доложить начальнику смены! – с этими словами тюремщик развернулся, собираясь уходить.
Я не поверил своим ушам.
– Что? Подождите. Так, может, вы соизволите меня отсюда выпустить? А то я вынужден буду пожаловаться этому, – блин как же его называют. – А! Бургомистру! Я пожалуюсь бургомистру Балога!
– Да, конечно, инмессир. Сейчас, сейчас, только никуда жаловаться не нужно, я вас очень прошу, – с этими словами он торопливо снял с пояса большую связку и ловко открыл передо мной двери и поклонился. – Прошу на выход!
Я осторожно сделал шаг по направлению к выходу. Жирдяй продолжил спокойно стоять, склонив голову. Ещё шаг. Не веря, я стоял посреди тюремного коридора и смотрел, как Марк аккуратно закрывает дверь камеры, в которой я только что находился, и вешает связку обратно на пояс.
Невероятно! Ну здесь два варианта. Или эта «непись» сейчас словила конкретный «глюк», или он тупой, как старый валенок.
– Может, вы и их выпустите? – я решил пользоваться ситуацией по полной. – А то им тоже…
Страшной силы оплеуха заставила меня впечататься
