она, с кем она. Во всяком случае, в этот вечер ей очень хотелось, чтобы именно так все и было…
Вдруг музыкант оркестра объявил:
– Для нашей московской гостьи! Известной артистки цирка, выдающейся воздушной гимнастки Валентины… э-э… фамилию называть не буду – ее и так весь мир знает! Исполняется эта песня! Приглашают дамы!
Зазвучала мелодия «Feelings»…
К горлу Валентины подкатил ком, она с трудом его проглотила… Тогда, пятнадцать лет назад, пылающей осенью, они танцевали под эту мелодию здесь, в этом городе, в кафе у пруда… У «пруда в осеннюю мурашку» – так назвал его Пашка. Они впервые тогда прижались друг к другу. Им было всего по семнадцать…
Пашка, ее Пашка, на нее сейчас пристально смотрел! Она все поняла!.. Это он заказал музыкантам их песню. Он все помнит!.. Валентина сделала шаг к его столику…
…Этот танец они исполняли много раз. Тогда… В той жизни… Сейчас движения вспоминались сами собой.
Платье Валентины словно было рождено для этой мелодии. Широкие вальсовые движения идеально ложились на эту музыку. Нужен был простор. Полет… Все невольно разошлись по кругу. Они остались одни. В эти минуты вряд ли кто для них существовал. Это было публичное одиночество. Одиночество вдвоем… Они молча смотрели друг другу в глаза и летели, летели…
Ангелы парили в ночи над монастырем, словно опытные цирковые полетчики. Они крутили для Валентины-Серафимы не только сальто-мортале, но и старое остросюжетное кино про ее жизнь, в который раз лишая сна…
Глава одиннадцатая
Монастырский день закончился. Еще один. Долгий, как и все, которые Серафима прожила здесь в заботах, чаяниях, надеждах, и что греха таить – в периодическом отчаянии, особенно в первое время. Если представить себе цепочку этих дней, похожих один на другой, она будет длинной, как все гастрольные поезда, в которых прошла молодость воздушной гимнастки, которую когда-то звали Валентиной.
Валентина… Нет такой больше. Теперь есть то, что составляет иную жизнь. Совсем иную…
Она теперь для всех матушка Серафима. Игуменья женского монастыря…
Забот навалилось, ответственности! Если бы не прошлый опыт руководства воздушным номером, где были одни лихие мужики, она бы не знала, что и делать. С женщинами много труднее, даже если они монашествующие. Скорее, именно поэтому. Страсти!.. Большая часть монахинь – женщины с трудным прошлым и психологическими проблемами. Тут нужно и выслушать, и власть применить, войти в положение, утешить, подбодрить, наказать, примирить. Постоянно учитывать индивидуальность каждой. Ежедневное совместное проживание сестер в замкнутом пространстве сказывается. Преподобный Феодор Студит заповедовал: «Открой сердце твое с любовью, руководи всех с милосердием, воспитай их, просвети их, усовершенствуй их о Господе. Изощри ум свой размышлением, возбуди свою готовность в мужестве, укрепи сердце свое в вере и надежде, иди впереди их во всяком доброделании, предшествуй в борьбе против духовных противников, защити, путеводи, введи их в место добродетели».
Легко
