упоминала своего отца. Например, когда мы затрагивали какую-нибудь тему, она говорила: «А мой отец говорит об этом то-то». Для нее он был авторитетом. Правда, его высказывания часто были циничны и проникнуты большой недоверчивостью к людям. Я порой не выдерживал и вступал в полемику с его мнениями. Женя иногда соглашалась со мной. А про отца говорила:
– Он хороший. Он просто не верит людям.
По поводу последнего я был согласен. А насчет того, что он хороший, я, честно говоря, сомневался. Слишком помнились его неприятное лицо и рачьи глаза.
И еще Женя очень любила свой родной город Гороховец. С большим воодушевлением рассказывала о нем, о маме, которая там осталась, о сестре…
– Старик, ну колись, она оказалась девочкой? – очень заинтересованно спрашивал вечером на ужине Борис. Он был свидетелем наших гуляний.
– Не знаю… – пожимал я плечами.
– Так ты что, не проверил еще?! – неподдельно удивлялся он.
Он не мог поверить, что у нас не дошло до «этого». Сам Борис времени не терял. Он давно сошелся с симпатичной официанткой из столовой туркомплекса. И конечно, у них «это» давно случилось. Борис ходил к официантке под вечер в общежитие с конфетами и вином. А иногда они вместе ночевали в туркомплексе, в соседнем пустом номере. Официантка глядела на Бориса влажными глазами. Она бесплатно кормила его в столовой пельменями. С другой официанткой крутил бурный роман Слава, бригадир массовки. И он тоже удивлялся по поводу Жени: «Ты что, не проверил еще?». Они-то уже давно «проверили», и я понимал, что как нормальный мужик, тоже должен был «проверить». Борис и Слава были уверены, что Женя совершенно невинна, поэтому они мне говорили: «Действуй, Сережа! Лучше первым будешь ты, нормальный интеллигентный парень, чем какой-нибудь…» Дальше они не договаривали, но было понятно, кого они имеют в виду.
Но наши с Женей отношения развивались совсем по другому сценарию.
Мы с ней просто гуляли под ручку. А если даже случайно дотрагивались друг до друга, то вспыхивали от смущения. Нет, мне, конечно, тоже хотелось какой-то большей близости. Но как только я пытался неловко обнять Женю, она неизменно мягко высвобождалась из моих рук. Также было и с попытками ее поцеловать. В съемочной группе интересовались Женей. Ассистентка Аллочка спрашивала:
– Серёж, что это за девушка с тобой ходит?
А одна из гримерш, Лена, красавица лет двадцати семи, просто требовала:
– Рассказывай, что у тебя с этой девицей?
Кажется, она слегка ревновала. К Лене приезжал иногда какой-то красивый парень, но, по ее рассказам, он ее не любил.
Однажды наш с Женей «роман» стал известен всей киногруппе. Режиссер фильма Сергей Александрович, мужик лет пятидесяти, увидел Женю в толпе, окружающей съемочную площадку. Выхватил ее за руку с возгласом:
– Вот какой интересный русский типаж! Надо ее снять крупным планом! – и насильно посадил, упирающуюся, на складной стул возле себя.
– Не хочу я здесь сидеть! – Женя умоляюще посмотрела в мою
