и её физическое совершенство были лучшим подарком и приданным для появившейся молодой семьи. Однако, после 20 лет супружеской жизни, встретив Лазаря, Юлия отдала ему своё сердце безоговорочно. Второй муж боготворил её. Дом постоянно благоухал от цветов, радовал подарками мужа. Однако к царившей атмосфере любви всегда была приправлена бесконечно злая ревность. На первых порах Юлька посмеивалась и шутливо заявляла мужу: «Ты только к телеграфному столбу меня не ревнуешь». А сын, Алёша, к каждому Новому году привозил в подарок большой белый букет из лилий и на вопрос: «От папы?», кивал головой и просил её о возвращении домой. Но через 3 года супружества, новый супруг уехал в Израиль, надеясь на обещанные блага и материальный достаток.
Однако Юлька категорически отказалась оставить родину, родных, особенно внуков, и вернулась к Егору. И когда тот оказался на больничной койке из-за жестоких болей в позвоночнике, она самоотверженно и безотлучно проводила дни и ночи в его палате. Последние два месяца особенно тяжело дались ей. Здесь были не только накопившаяся усталость и страх за судьбу мужа, он перестал практически ходить из-за постоянных болей и катастрофической атрофии мышц не только ног, но и рук. Врачи не могли разобраться до конца в ситуации, поговаривали о возможной онкологии и ничего не обещали. Теперь Юлия Константиновна делила свое время между работой, уходом за больным. Всё реже возилась с внуками, но всё-таки успевала отдавать им всю нерастраченную силу нежности и душевной теплоты. Она была верна себе, своему характеру «стойкого оловянного солдатика». Верила, что миром правит любовь и доброта, читала детям волшебного Андерсена и сборники сказок народов мира. Это был и её источник силы. И дети ждали этих вечеров, проникаясь миром фантазий и маленьких открытий, бесконечно веселых игр с бабушкой.
Юля очень скучала об отчиме, Константине Николаевиче, нередко молилась и плакала слезами глубокого сожаления, о том, что лишала его должного внимания, в котором он так нуждался. Пряча слёзы от детворы, она убегала от них и, выплакавшись, возвращалась в комнату для игр, строгая, молчаливая, необычно красивая. И чувствуя перемену в настроении бабушки, каждый из внуков тихонько занимался своим делом. Но после таких вечеров все становились как-то ближе друг к другу, угадывая что-то скрытое от глаз, окунаясь в атмосферу теплоты взаимопонимания и согласия, устанавливающихся в доме надолго и так важного для всех…
Нелепая ошибка
Полина влетела в кафе, нашла глазами мужа и буквально упала рядом с ним на стул: «Ну и денёк» – проговорила устало. И выложила на столик ключи Игоря, которые второпях утром бросила в свою сумочку. «Не будешь сердиться, если немного опоздаю в театр?» – прижавшись к щеке мужа, прошептала она. А он как всегда, невозмутимо улыбаясь, ответил: «А ведь я никогда не привыкну к твоим опозданиям, и что прикажешь мне делать
