Впрочем, у Бориса не было опыта: в России никто до него не пытался бороться с массовым голодом. Много жизней спас указ Бориса по временному восстановлению Юрьева дня. Борис разрешил крестьянские выходы в 1601 и 1602 гг. Мера эта позволила крестьянам уйти от помещиков, неспособных их помочь. Эта же мера вызвала возмущение мелких и средних дворян, считавших, что Борис их ограбил в пользу бояр, ведь голодающие крестьяне чаще всего укрывались на землях богатых вотчинников.
Голод 1601–1603 гг. пошатнул власть Годунова. Доведенные до отчаяния крестьяне и холопы объединялись в разбойные шайки, сжигали дворянские усадьбы и грабили купцов. Особенно прославился атаман Хлопко; победа над ним далась в тяжком бою под Москвой, где погиб воевода И. Ф. Басманов (1603). Возврат на два года «Юрьева дня» разорил мелких и средних дворян и превратил их из силы лояльной Годунову в силу враждебную. За счёт бегства боевых холопов, крестьян и даже дворян чрезвычайно усилилось не любившее Бориса казачество. Была утрачена и поддержка горожан: они стали свидетелями провала попыток милосердия Бориса и не верили в его искренность. Наконец, лояльность бояр к Годунову, всегда сомнительная, явно не укрепилась.
Беда не приходит одна – на Годунова обрушились личные несчастья. В 1602 г. в Москве занемог и умер жених царевны Ксении, датский принц Иоганн. Для Ксении, это было горе, потеря любимого жениха. Для Бориса – крушение планов породниться с королевским домом и тревога за здоровье дочери. В сентябре 1603 г. умерла царица-инокиня Александра (в миру, Ирина). Порвалась ниточка, связывающая с Рюриковым домом. Судя по огромным вкладам за упокой души умершей, Борис любил сестру. Теперь вся его любовь обратилась к детям – Ксении и, особенно, Фёдору. Борис настолько оберегал 15-летнего сына, что боялся отпускать от себя. Он приучал его к рутине государственных дел, но не дал развиться самостоятельности, что губительно сказалось после смерти отца.
Борис против самозванца. В начале 1604 г. Борису донесли, что в замке Адама Вишневецкого, на польской украине, появился юноша, объявивший себя Дмитрием, сыном царя Ивана. Расследование показало, что самозванцем является монах Чудова монастыря Григорий, в миру – сын боярский Юшка[34] Отрепьев. Возмущённый Борис сказал боярам, что это их рук дело. Москва потребовала у князя Адама выдать самозванца, но получила отказ. Тогда в Литву послали «в гонцех на обличенье тому вору ростриге» его дядю, Никиту Смирного Отрепьева. Но полномочий Смирному не дали, и ему отказали во встрече с племянником.[35] Вскоре Посольский приказ направил польскому двору письмо с упреками в поддержке самозванца. От имени короля посланцу было объявлено, что «Дмитрий» не получает помощи от Речи Посполитой. Недовольный ответом Борис отправил послания австрийскому императору и римскому папе. Он жаловался на поддержку Сигизмундом III беглого монаха Гришки. В самой России за
Юшка – от Юрий.
Похоже, что уже тогда приказные дьяки изменяли Годунову.
