и благороден; порывы его слишком чисты: в них не видно будущего растлителя несчастной дочери Годунова… Кажется, в этом заключается ложная сторона этой сцены». Белинский восхищен концовкой пьесы с безмолвствующим народом. Он видит здесь «черту, достойную Шекспира… В этом безмолвии народа слышен страшный, трагический голос новой Немезиды, изрекающей суд свой над новою жертвою – над тем, кто погубил род Годуновых».
Лжедмитрий I в искусстве второй половины XIX – начале ХХ в. В 1866 г. А. Н. Островский написал драматическую хронику «Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский». Островский изучал не только Карамзина, но известные тогда источники. По ходе работы над пьесой Островский отказался от идеализации образа Самозванца, которому он поначалу хотел придать черты народного царя. В итоге, остался конфликт почвенника Шуйского и пришельца, чуждого России, – Самозванца. Самозванец хоть и добрый царь, и рыцарски благороден, но он чужд России. Напротив, Шуйский – свой, московский, и он переигрывает Самозванца. Против Самозванца весь уклад старинной русской жизни. Бояре возмущены его отношением к царской казне как к военному трофею, предложенному Марине. «Люд московский» раздражен засильем иноземцев. Купцы видит в Самозванце «еретика», который «латинской, езовитской веры от греческой не может отличить». Пьесу Островского высоко оценили Н. И. Костомаров и Н. А. Некрасов. В 1867 г. пьеса была опубликована и в том же году в Москве состоялась её театральная постановка. Пьеса имела успех. Последующая постановка в Петербурге (1872) была неудачной и в дальнейшем пьесу ставили редко.
А. К. Толстой затронул Самозванца в пьесе «Царь Борис» (1869). Самозванец у него существует в виде слухов, хотя показаны народные силы, идущие ему на помощь. Как и у Островского и Костомарова, Гришка Отрепьев у Толстого не Самозванец, а заурядный пройдоха монах. Краткая характеристика Самозванца есть у Толстого в сатирической «Истории Государства Российского от Гостомысла до Тимашова» (1868). Там он пишет о нем: «Хоть был он парень бравый || И даже не дурак, || Но под его державой || Стал бунтовать поляк».
В русском обществе XIX в. интерес к Смутному времени был как никогда велик и среди его героев Лжедмитрий I занимал видное место. Неудивительно, что к его образу обратились художники. В начале XIX в. Г. Ф. Галактионов создает гравюру «Лжедмитрий I и Марина Мнишек». Б. А. Чориков – гравюру «Смерть Дмитрия Самозванца» (1836). Художник-передвижник Н. В. Неврев пишет картины «Присяга Лжедмитрия I королю Сигизмунду на введение в России католицизма» (1874) и «Ксения Борисовна Годунова, приведенная к Самозванцу» (начало 1880-х гг.). К. Вениг создает картину «Последние минуты Дмитрия Самозванца» (1879); К. В. Лебедев – картину «Вступление войск Лжедмитрия I в Москву» (1890-е гг.). Уже в начале ХХ в. К. Е. Маковский закончил огромную картину «Смерть Дмитрия Самозванца» (1906).
В литературе тема Лжедмитрия продолжает оставаться актуальной. В 1879 г. появляется роман Д. Л. Мордовцева «Лже-Дмитрий». В 1902 г.
