картины, – один из обязательных ритуалов.
– А вы не знаете, что это за праздник?
– Нет. Никогда не интересовался. Я не столь близок к ним, как мой прадед к своему патрону Патрику. Мне что? Пришёл, подправил руку или плечо, получил чек. Работа есть работа. В этом году заглядывал в замок несколько раз: делал эскизы для портрета Греты, жены Рене. Прадед, вот тот на моём месте поинтересовался бы, он чем только не занимался: от живописи до магии и колдовства. О нём в нашей семье много рассказывали чудесных историй. Конечно, в основном выдумки. Целую книжку можно издать, бестселлер получится. Всё сразу и не вспомнить. Талантливая личность…
– Согласен, ваш предок исключительный мастер, – сказал Филл, – Портрет в каминной зале меня сразу привлёк. Движение, экспрессия. Так и кажется, что стрела в руке вот-вот ляжет на тетиву. А за ней и две другие из колчана.
– Да… Конечно, – протянул задумчиво погружённый в воспоминания Слейтер и встрепенулся, – Что вы сказали? Две стрелы? Вы ошиблись, в колчане три стрелы. Всего, – четыре. Вы детектив, но не художник, потому можете ошибиться в деталях. А характер графа по портрету вы определили абсолютно верно. Для него выпустить стрелу по живой мишени являлось высшим удовольствием.
Ефрем Слейтер так уверенно сказал о трёх стрелах в колчане, что Филл засомневался. Наверное, он и на самом деле ошибся. Такое бывает с каждым. Не стоит спорить по такому поводу. Надо послушать, гибель Ричарда Боровского явно связана с художником. Он не так прост, как кажется. Времена такие, что каждый второй в повседневной жизни делается рано или поздно актёром.
– Видите-ли, я ежегодно любуюсь портретом. Мне такой не создать. У прадеда был какой-то магический секрет. Кстати, сохранился эскиз картины. Я его не видел, но отец говорил. В ящике с другими реликвиями. Людям нравится беречь бесполезные отжившие вещи, цепляться за прошлое. Будто прошлое лучше настоящего и будущего.
– А мы можем взглянуть на эскиз? Если такое не затруднительно?
– Отчего же. Всё равно мой настрой на работу поломался. Этот ящик где-то тут, но я к нему не прикасался.
Баркер посмотрел в угол с хламом.
– Нет, не там. Рядом с кухней чуланчик, там всякие ненужные вещи. Пойдёмте, я вас угощу кофе. Или чем ещё… Совсем забыл о правилах гостеприимства, извините. Со мной бывает.
На первом этаже, рядом со входом в кухню-столовую, Слейтер отворил дверь в тёмную неосвещённую комнатку и принялся выбрасывать оттуда рубашки, брюки, ещё какие-то тряпки в цветных красочных пятнах. Баркер понял: семейное положение у них одинаковое, художник меняет одежду старую на новую, а не реставрирует ношеное. Эта подробность быта, добавленная к удобному беспорядку в студии, внутренне расположила, приблизила Филла к художнику, и он засомневался в истинности своих неясных ощущений.
Только через пять
