эшафот, как я понял назначение этого деревянного помоста со ступеньками. Вся площадь была в диаметре около сотни метров, и по краям стояли двухэтажные деревянные дома. Фасады были из бревен, большие окна забиты фанерой, а на крышах торчали высокие трубы. Не очень все это походило на средневековье, но ладно. Как говорится, для картинки сойдет. Кое-где фанера с окон была снята, и мне предстали во всей красе несколько витрин магазинов, забитых всякой ерундой. Ну как витрины – столы и висящие товары. Как такового, рынка в полном понимании этого слова не было, просто вокруг площади жили лавочники, которые продавали свой товар. Я остановился перед первым прилавком, тут лежали спички, опасная бритва, какие-то кремы в странных тюбиках, мыло и флаконы с чем-то, отдаленно похожим на шампуни. А также деревянные зубные щетки и зубные порошки. Дело нужное, но мне сейчас не актуально.
На втором прилавке я заметил различные безделушки, кольца, браслеты, цепочки и непонятные амулеты. Сразу прошел мимо, несмотря на окрик и миловидную улыбку женщины–продавца. А вот во втором таком домике–магазинчике я нашел то, что искал. На деревянном столике стояли сапоги, самые обычные, красные. Те, что носила тут стража. Я остановился, посмотрел на свои сбитые сандалиями ноги, грязные портянки, и вздохнул. Сразу же ко мне из открытой двери, на которой был натянут кусок белой материи, вышел невысокий полный мужчина лет под сорок, темноволосый и с длинным носом. Я почему-то подумал, что он тоже армянин, как и владелец таверны, где я остановился. Если увидел одного армянина, будь уверен, их тут много.
– Сапоги желаем, да? – с акцентом спросил он меня.
– Желаем, – кивнул я головой, – только не эти, мне что-нибудь современнее, удобнее, что ли, – изобразил я неопределенный жест руками.
– Ясно, – буркнул себе под нос продавец и жестом показал, чтобы я шел за ним.
Мы зашли в небольшую комнату, в которой стояли плетеные корзины, набитые связанными по парам ботинками. Высокие кожаные сапоги я сразу забраковал, и тогда передо мной оказались две пары Лова Зефир. Самые настоящие, немного поношенные, с гортексом. Жалко, что размер был не мой, а то бы взял. Были еще чешские Прабосы, средней высоты и высокие, и снова не мой сорок третий. Наконец, когда я перемерил еще две пары непонятных китайских ботинок, хозяин обувной лавки поставил передо мной пару поношенных «Криспи Сахара». Вот эти ботинки черного цвета, как раз пришлись мне впору. И видом они были таким, немного старомодным, почти соответствовали эпохе.
– Сколько? – спросил я у продавца и понял, что совершил ошибку.
– Два золотых, – с важным видом выпалил тот.
– Побойся бога, – скинул я сапоги, – я за коня отдал один золотой, чтобы забрать из конюшни в Дружине, а ты за сапоги два просишь.
– Коня тебя бесплатно отдали бы, – хитро прищурился армянин, – ты на нем вчера приехал, значит, конь твой. Это с тебя просто поимели. А ботинки стоят два золотых, потому что
