в Средней Азии, предусматривалось приглашение дополнительного преподавателя с вознаграждением в 720 руб. в год. При большем комплекте обучающихся офицеров от Военного министерства потребовалась бы и дополнительная сумма на приобретение для офицеров-слушателей учебных пособий. В заключении письма к генералу Бильдерлингу Гамазов сообщал, что в случае интереса к этому предложению со стороны Военного министерства он готов обсудить вопрос с представителями Главного штаба.
Письмо Гамазова было переправлено генералом Бильдерлингом в ВУК Главного штаба. Оно инициировало рассмотрение вопроса об офицерском курсе в Военном министерстве. События при этом развивались достаточно стремительно, без традиционной канцелярской волокиты. Это было весьма необычно, принимая во внимание то обстоятельство, что для военного ведомства обсуждаемый вопрос не относился на тот момент к числу приоритетных. Не исключено, что к ускоренному решению вопроса об открытии офицерских курсов могли быть причастны влиятельные лица, в том числе и из царственных особ[154].
2 октября 1881 г. военный министр в отношении на имя министра иностранных дел просил сообщить, на каких условиях могло бы состояться обучение офицеров на подготовительном отделении восточных языков[155]. В ответном письме управляющий МИД статс-секретарь Н. К. Гирс сообщил, что со стороны его ведомства «не встречается никаких препятствий к допущению офицеров к слушанию лекций»[156]. В письме Гирс повторил те же условия обучения офицеров на подготовительном отделении, что были высказаны ранее тайным советником Гамазовым. Для решения конкретных вопросов по созданию офицерского курса Н. К. Гирс предлагал Военному министерству войти в сношения с управляющим учебным отделением.
Военный министр на основании письма Н. К. Гирса отдал распоряжение начальнику Главного штаба обсудить вопрос с управляющим учебным отделением МИД. Для выяснения деталей вопроса генерал-адъютант Н. Н. Обручев распорядился вызвать к нему трех гвардейских офицеров, с которых, собственно, и началась вся история с учебным отделением. По итогам рассмотрения вопроса Обручев докладывал военному министру: «Предварительно испрошения установленным порядком денежного ассигнования на устройство особых курсов для офицеров, желающих заняться изучением восточных языков с целью занятия впоследствии должностей агентов в пограничных азиатских государствах (подчеркнуто в тексте документа военным министром П. С. Ванновским. – М. Б.), приглашены были для личного объяснения заявившие такое желание офицеры.
При переговорах с ними, а равно с управляющим учебным отделением Азиатского департамента тайным советником Гамазовым выяснились, между прочим, размеры воспособлений, на которые рассчитывают упомянутые офицеры. Из числа их один только прапорщик Гольцгауэр ограничивается просьбою об освобождении его от обыкновенных служебных занятий,
Известно, что генерал-майор А. А. Бильдерлинг пользовался расположением Великого князя Николая Николаевича (старшего).
АВПРИ. Ф. 153. Оп. 663. Д. 200 (1879–1885). Л. 6. Отношение военного министра на имя министра иностранных дел, 2 октября 1881 г.
РГВИА. Ф. 401. Оп. 4. Д. 48 (1881 г.). Л. 5. Отношение управляющего МИД к военному министру, 9 октября 1881 г.
