В этом случае ограниченность этих аналогий имеет одинаковую нагрузку, независимо от того идет ли речь о фактической данности вселенной в целом или же случайной фактичности каждого конкретного физического объекта. Но тогда сама попытка использования аналогий опыта в предельных ситуациях означает, что меняются критерии и природа утверждаемой ими достоверности, а именно характер интуитивных факторов, вовлеченных в этот опыт. Например, говоря о ранней вселенной, в отношении которой не работает принцип соответствия с эмпирической реальностью, космология неявно функционирует на основе принципа когерентности эпистемологического обоснования ее теорий (укорененного в своего рода публичном соглашении о природе истины математических конструктов)[88]. Соответственно и аналогия опыта здесь приобретает совершенно другое воплощение, в котором апелляции к эмпирически доступному материалу не требуется вообще.
Важно в этом наблюдении то, что, какие бы разновидности аналогий опыта ни использовались в космологии, единство этого опыта всегда осуществляется за счет сведения всех аспектов вселенной к рубрикам времени, поскольку именно время, согласно Канту, и гарантирует единство опыта[89]. Но легко понять, что если мы имеем дело только с теми аспектами вселенной, которые подпадают под рубрики времени, то структура феноменальности вселенной как целого (на что мы уже указывали выше), оказывается весьма ущербной. Время входит в опыт как неявный горизонт явлений, без которого их появление невозможно. Время проявляет себя здесь как бы двойным, амбивалентным способом: с одной стороны, оно выявляет себя как «то», что принимает явление, но, с другой стороны, чтобы явление появилось, показало себя, время вынуждено отвергнуть, противопоставить себя явлению. Таким образом, вселенная, о которой говорит космология, представляет собой прорыв ее феноменальности, то есть ее видимости (в философском смысле), в основании которой лежит горизонт времени, данный как бы уже «заранее», то есть до опыта вселенной. Таким образом, вселенная в своем явлении (а также в ее дальнейших теоретических тематизациях) ограничена той частью горизонта времени (в противном случае он просто остается неявным и невидимым), который позволяет «обналичивание» вселенной как ее темпорализацию («овременивание»).
Вопрос, который теперь стоит перед нами таков: умещается ли вселенная как целое, как сотворение, в рамки этого горизонта времени? Другими словами, может ли вселенная как сотворение адекватно и полностью манифестировать себя в рамках этого горизонта? Простое семантическое наблюдение указывает в сторону негативного ответа. Вселенная как тотальность всего, включающая все пространство и все времена, не может быть ограничена условиями времени: она, как тотальность тварного, превосходит время, как условие опыта тварного, в абсолютном смысле[90]. Логическим продолжением этого вывода является вопрос: превосходит
Идея о том, что в космологии в качестве критерия достоверности ее теорий используется принцип когерентности обоснования, а не принцип соответствия с эмпирической реальностью, была высказана в моей книге
И. Кант.
Достаточно напомнить читателю о Филоне Александрийском, св. Василии Великом и о бл. Августине Гиппонском, которые отмечали тварный характер времени, т. е. его возникновение с самим миром. Поскольку Богу невозможно приписать атрибуты времени, Его волеизлияние в акте творения безвременно, также как и Его любовь, силой которой мир и был сотворен.
