бабулька немного заволновалась, а увидев воочию сей процесс, происходящий у одной из могил, обмерла. К счастью, ее организм, взращенный еще на натурпродукте, не подвел, и она со скоростью хорошего спринтера, преодолевая преграды в виде памятников и крестов, поскакала в сторону человеческого жилья, неистово крестясь и чертыхаясь одновременно.
Старушку спринтера заметили и непосредственные участники псевдорелигиозного культа, Глебушка первый выпустил из рук давно немытые пятки Анатольича и вскоре все трое, как по команде, уселись на траву, тяжело дыша, исподлобья разглядывая друг друга.
Первым, не смотря на, казалось, полностью отравленный некачественным пойлом мозг, дал оценку происходящей ситуации чудом воскресший Антольич. Хронический алкоголик, с мозаичным мышлением, сложил обрывки событий и пришел к выводу, что сидящие напротив помощники Люцифера пытаются совершить над ним какой-то изуверский культ, оглушив заранее ударом тупого предмета по голове.
Анатольич приподнялся над присутствующими, величественный в своей наготе и потребовал, чтобы изверги везли его в прокуратуру или, на худой конец, к его вечному антагонисту участковому Борщу. Но все же легкое сотрясение мозга, от удара по голове, давало о себе знать, заживо погребенный еще раз слабо потребовал представителя власти и затих у креста.
Пронзительный телефонный звонок всех вернул к земным реалиям. Как ни странно, или наоборот, очень предсказуемо, звонила Кристина Степановна. Она вежливо интересовалась у Риммы Васильевны, нашелся ли ее внук Глебушка, неправильный прикус которого не давал ей, видимо, спокойно сверлить зубы.
Римма Васильевна, моментально, отбросив все идеологические разногласии, воззвала к профессиональной совести дантистки, в общих чертах обрисовав плачевную ситуацию, в которой оказались все присутствующие.
У сотрудника стоматологической отрасли начался трудовой отпуск, что само по себе давало простор для раздумий и фантазий всему поселку. Простаивать ее медицинский дар и способности, естественно не должны были не при каких обстоятельствах.
Прежде чем приехать на местный погост для оказания помощи и транспортировки пострадавшего, Римма Васильевна попросила Кристинку прихватить с собой Раису, пару дней, отсутствующую до этого в поселке. Та, в свою очередь, должна взять из шкафа Риммы Васильевны несколько элементов гардероба ее усопшего мужа Николая, дабы прикрыть зияющую наготу пострадавшего. Мужу Коле было не впервой делиться своими костюмами со страждущими, и никаких явных недовольств, обычно, он при этом не проявлял.
Вскоре у кладбищенской ограды показалось Кристинкино авто. Сама доктор, понимая важность своего визита на столь горестный объект поселковой инфраструктуры, облачилась в довольно уместное одеяние. На ней было нечто напоминающее длинный, черный саван из шелка. В трагизм ее образа только не вписывались два глубоких разреза вдоль всего тела по бокам, открывающих любопытному взору
