вижу, что, пока я вам не расскажу с чем пожаловал, вы дальше завтракать не станете.
– Может быть, присоединитесь к нашей трапезе? – предложил Тертий.
– Нет, спасибо. Я недавно из-за стола.
– Тогда, мы все – внимание! – торжественно сказала Фелиция, и все поддержали ее радостным гомоном.
Дарий обвел присутствующих взглядом, приложил палец к губам и, понизив тон почти до шепота, спросил:
– Вы хотите помочь Сахиру?
Все дружно одобрительно загалдели в ответ.
– И вы конечно же не хотите, чтобы ему угрожала опасность?
– Нет, конечно, нет! – снова дружно загалдели в ответ циркачи.
– Тогда обещайте мне, что то, что я вам сейчас скажу останется только между нами здесь присутствующими, и вы ни при каких условиях и обстоятельствах не будете разглашать это, чтоб там ни случилось, и кто б вас чего ни спрашивал.
– Обещаем, конечно, мы обещаем, – снова загалдели все в ответ, дружно кивая головами.
– Что ж. Тогда я скажу вам нечто очень важное. – Дарий сделал многозначительную паузу, а затем, возвысив голос, торжественно объявил: – И́рис получила наследство от отца и выкупила нашего Сахира, и он уже на свободе!
Что тут началось! Циркачи стали в буквальном смысле слова ходить на головах. У некоторых из них на радостях даже стали получаться те трюки, которые не получались. Кто-то скакал, кто-то хохотал, кто-то хлопал в ладоши, кто-то обнимался, а кто-то поднял чаши с вином, поздравляя друг друга и провозглашая тосты.
Дарий с легкой ухмылкой наблюдал за этим, а затем поднял вверх две руки, призывая всех к тишине.
Когда они угомонились, Дункан спросил прежде, чем офицер сумел что-то сказать:
– И когда мы теперь сможем снова выступать вместе?
Покачав головой, Дарий ответил:
– Боюсь, что нескоро. И именно поэтому я и призываю всех к секретности.
– Почему?
– Что случилось?
Стали спрашивать сразу несколько человек.
– Потому что, хотя мы и вызволили его из тюрьмы, но это произошло благодаря совершенно чудесному стечению обстоятельств, и никто из тех, кто его упрятал за решетку не должны знать о том, что он на свободе. Иначе ему грозит опасность угодить туда заново, или, возможно даже, умереть. Поэтому ни о каких публичных выступлениях на людях не может быть и речи. Во всяком случае, пока.
– А-а… а мы уже подумали… – разочарованно протянул Ермоген.
– Нет-нет, все нормально! Ничего мы такого не подумали! – Воскликнула тут же Фея. – Мой брат на свободе, и это главное. Мы и так прекрасно справляемся.
– Да-да, все нормально, – подтвердил Дункан. – Главное, что он цел и невредим. Ему нужна какая-то помощь? Может быть, деньги? Мы уже начали их собирать.
– Да, может быть, нужно что-то такое, что мы можем сделать? – в тон ему подхватил Серт. – И вообще, когда мы можем с ним увидеться?
– Точно
