разве я не в праве стать
В ряды прославленных поэтов,
Чтоб осень ту живописать
Изящным, вычурным куплетом?
Писать, как Тютчев или Фет,
Витийствовать…
Мефистофель
Как Блок и Бунин?
Увы, на всех пиитов юных
Столпов Алесандрийских нет.
Но помни, если есть фонтан
В твоем Михайловском, нежданно
Заткни его, пусть будет дан
Сиестный передых фонтану.
Уйми желанье извергать
Осенние сонето-оды
И дай спокойно увядать
Игривой красоте природы.
Фауст
Ах, как же мне, поэту, быть?
Мефистофель
Известно как.
Фауст
Всё утопить…
Баллада о неТристане и неИзольде
Он не Тристан и не Изольда
Она, но так устроен мир,
Что ими куплен за три сольдо,
Как простокваша и кефир,
Любви желанной эликсир.
Ну, пусть не эликсир, а зелье
Из волчьих ягод и грибов,
Что намешала им с похмелья,
Бурча от беспокойства снов,
Ведунья, спутница волхвов.
Названье – это точка зренья:
Как этот яд не назови,
Он принесёт не просветленье
И яркость мироощущенья,
А помутненье – от любви.
Зря распали́тся неИзольда,
Разухари́тся неТристан,
Мол, бездна мегаватт и вольтов
Подпитывает их роман,
И он кипит, как адский чан.
Любовь – неписанное диво,
Но и нежданная слеза,
Взовьётся пламенем игривым
И, как гневливая гроза,
Сожжёт напалмом небеса.
И оживятся либреттисты,
Готовясь перезаписать
Сюжет для оперы искристой,
Где страсти будут бушевать,
Людские души возбуждать.
Где вновь Изольды и Тристаны
Сгорят в огне своей любви.
Красиво, ярко, живо, рьяно,
До помутнения в крови,
С дыханьем смерти визави.
Но будет винный сок веселья
Испит, оставив влажный жмых.
Ведь как известно, это зелье –
При прочих замыслах иных –
Предназначалось не для них.
Узнают вскоре человеки
Из се́ля социальных лент,
Как вдрызг рассорились навеки
(До новогреческих календ)
Изольда и её бойфренд.
Начнут сварливые соседки
