это настолько простая и радушная человеческая встреча, что апостольские воспоминания, хотя и отмечают точное время события, не приводят слова, увещевания и тем более чудесные знамения, которые могли бы некоторым образом объяснить уверенность Андрея, с которой он сообщает об этом брату. Пойдите и увидите (Ин 1:39) – это формула христианского метода, которая порождает уверенность веры, превосходящую любую попытку толкования.
Комментируя этот эпизод, Луиджи Джуссани пишет:
Как Андрей мог сказать брату: «Мы нашли Мессию»? Должно быть, Иисус, говоря им, произнес это слово, которое, впрочем, было в их словаре; иначе было бы невозможно сказать и так неожиданно утверждать, что это был Мессия. После того как они часами слушали этого человека и смотрели на него, когда он говорил, очевидно ли, кто это, говорящий такое? Кто другой когда-либо так говорил? Постепенно в их душе сложилось ясное впечатление: если я не поверю этому человеку, я не поверю больше никому, даже своим глазам[81].
Этот человек, вероятно, среди прочего утверждал, что он Мессия, тот, кто должен был прийти. Но это было настолько очевидно при всей исключительности утверждения, что они сохранили это в себе, словно это было нечто простое для понимания. И Андрей привел Симона к Иисусу. «Иисус же, взглянув на него, сказал: “ты – Симон, сын Ионин; ты наречешься Кифа” (что значит “камень”, греч.: Петр» (Ин 1:42). Евреи имели обыкновение менять имя человека либо для того, чтобы указать на его характер, либо по причине какого-то случившегося с ним события.
Здесь есть кажущаяся несоразмерность между простотой совершившегося и уверенностью двух братьев. Следовательно, если это событие произошло, то признать этого человека, не до конца и детально, но в его уникальной и бесподобной значимости («божественной»), было просто. Почему было просто признать его? В силу ни с чем не сравнимой исключительности; они соприкоснулись с исключительным человеком, совершенно незаурядным, не подлежащим какому-либо анализу. «Исключительным» можно назвать то, что соответствующим образом отвечает изначальным ожиданиям сердца, каким бы смутным и туманным ни было бы сознание этого. Исключительное – это, как ни парадоксально, явление того, что наиболее «естественно». Таким образом, первая глава Евангелия от Иоанна подтверждает ту простоту и глубину появления христианства в истории: установление человеческого события, встреча с явлением исключительного присутствия. Христианство – это «событие»: то, чего не было раньше и в какой-то момент возникло. Не существует другого слова, чтобы выразить его природу: это не закон, не идеология, не концепция или проект. Христианство – это вообще не религиозное учение, и не совокупность нравственных законов или обрядов. Христианство – это факт, событие: все остальное – следствие. Христианство – это событие, с которым сталкивается «я» и обнаруживает, что является ему «единокровным»[82], это событие, которое открывает «я» себе самому. «Когда я встретил Христа, я обнаружил, что я человек»,
Giussani L.
Ср. 2 Петр 1:4.
