style="font-size:15px;"> Лурцинг подумал, что орден уже более ста лет не пытался «подъять оружие» против кого бы то ни было, тем более по наущению Папы. Огрызался, поелику возможно, это да; но «пыхи» давно не было и в помине. Разумеется, напоминать обо всем этом Висковатому было излишне.
– Ныне же, – продолжал тот, – нет более причин нам враждовать и помнить старые обиды. Тебе, дохтур, ведомо, должно быть, как милостиво принял великий государь магистра Фирстенберга, пожаловал его малым поместьицем… покуда не решится дальнейшее. И вот о чем надобно неотложно помыслить: на орденские земли зарятся и литовцы с ляхами вкупе, и даже свеи пожаловали, от Нарвы до Пернова весь северный край прихватили вместе с Ревелем, то бишь Колыванью. Земли то исконно русские, еще от Ярослава, но не время ныне касаться древней гистории… Орден владел Ливонией триста лет, льзя ли про то забыть? И народец местный вам ведом, эсты и ливы издавна живут по орденским законам, обвыкли уж, и посадские в городах, и пахотный люд. Нам теперь свои порядки там ставить непросто будет, мыслю. Наместников одних сколь понадобится, толмачей…
Смехотворный довод, подумал Лурцинг, почесав нос, чтобы не улыбнуться. В толмачах ли дело!
– Мы не враги ордену, – повторил канцлер. – И нам прискорбно видеть, как ныне ливонские рыцари унижены пред прусскими, милости ради принявшими их к себе. Приличествует ли сие братству меченосцев? Великий государь может воззиждеть орден под своею протекцией, буде магистр даст ему, великому государю и царю Иоанну Васильевичу, крестное целование на дружбу и покорность. На веру вашу посягать бы не стали, в том вы вольны – пребывать ли в римской, перейти ли в Люторову… как уже многие средь вас, слыхать, попереходили. Оно и к лучшему, понеже пастыри люторские не столь злопыхательны противу истинной православной веры, нежели папежские ксендзы.
– Как господин канцлер мыслил бы в таком случае отношения между орденом и Святейшим престолом?
– Угодно вам признавать Четвертого Пия своим духовным главою, и в том вы вольны – я уж молвил. В делах же светских надлежит делать, что указано будет от великого государя… как то в обычае повсеместно, кою бы державу ни взять. Воля властителя непререкаема для подданных не токмо в кесарских землях и королевских, но и в тех краях, что управляются без помазанника, богопротивно избирая правителя земским собором.
– Возродить орден под московским протекторатом, – задумчиво сказал Лурцинг. – Но кто мог бы взять на себя такую задачу?
– Про то великий государь будет говорить с самим магистром. Буде Фирстенберг согласится…
– Он слишком стар, господин канцлер.
– Старость тут не помеха. Присягнув великому государю, он сможет передать бразды правления Кетлеру. Не Готгарду… он вам не люб, то ведомо. Новым главой ордена станет сын его, Вилим Кетлер. Но крест целовать великому государю должен Фирстенберг – он старец почтенный, ему будет вера ото всех. И того
