и, если необходимо, – идти по головам. Не считаясь ни с чьими чувствами, ни с чьими жизнями. Мать никогда не опровергала его слов. Так и рос Дрейк, считая людей мусором. Но когда началась война, и дело дошло до реальных действий, до людей, с которыми он учился, рос, общался каждый день, любил, – он не выдержал. Кровью и болью пали все идеалы Дрейка, а вместе с ними и он сам. Он хорошо помнил, как однажды спросил отца: «Что чувствуешь, когда убиваешь?» И тот ответил: «Ничего». Дрейк жаждал равняться на это «ничего». Теперь он бы все отдал за то, чтобы тогда ему ответили правду. Правду о том, как дрожат руки, когда смотришь в лицо обреченного на смерть. Как все внутри переворачивается, и часть тебя умирает вместе с тем, чью жизнь отнимаешь. И наконец, как не можешь спать ночами, вспоминая то лицо, глаза… Глаза, полные ужаса, но все же непоколебимые и не побежденные даже перед лицом смерти.
– Дрейк? Даниель? – к ним подошел молодой человек в темно-синем плаще, поверх которого был накинут белый больничный халат. Его белые волосы были аккуратно зачесаны назад и собраны в короткий хвост…
Было в незнакомце что-то интригующее. Что-то в его зеленых глазах и полном таинственности взгляде.
– Это я вам звонил. Следуйте за мной, – он улыбнулся девушке за стойкой регистрации, отчего ее щечки залились румянцем.
– Ты сын Агаты, значит? – выпалил Дрейк. – Так ты сказал… Как она? Что произошло?
– Да. Мое имя Джеймс. Я думал, вы мне расскажете, что произошло. Мне позвонили из больницы вчера ночью, я сразу же приехал. Сюда мать доставил незнакомый парень. Нашел у зачарованного леса. Она расхаживала у обрыва и звала какого-то Тараса. Тот парень ее успокоил, довез до больницы и оставил. С тех пор она не проронила ни слова.
Следом за Джеймсом молодые люди зашли в лифт и поднялись на 4 этаж. Каждое слово сына Агаты резало Дрейка по сердцу словно серпом. «Как бабушка оказалась у леса? Зачем? При чем тут дед Тарас? И почему она никогда не упоминала сына в разговоре с Дрейком?»
– Джеймс, откуда узнали твой номер? Почему позвонили тебе? – поинтересовался Даниель.
– Мать носила медальон. На обратной стороне написано: «Если со мной что-то случилось звонить Джеймсу» и мой номер.
– Предусмотрительно…
– И, как оказалось, не зря. Нам направо. Отделение невролого-магических нарушений. Осторожно, тут ступенька. Палата «413».
Бабушка Агата сидела на кровати, свесив ноги, и смотрела в пустоту. Она не обратила внимания, когда трое молодых людей вошли к ней. Не обратила внимания и, когда Дрейк, опустившись рядом с ней, взял ее руки в свои и ласково назвал по имени.
– Она никого не узнает, – грустно добавил Джеймс. – Тебе, похоже, она была не чужой… Кто ты? Она не рассказывала о тебе. И почему вы оба ее искали?
– О тебе она тоже не говорила, – огрызнулся Дрейк.
– Мы просто знакомые. Дрейку она была словно родная, – Даниель записал что-то в блокнот. – Ты со своей мамой накануне не говорил? Может, она тебе что-то рассказывала?
– Возможно.
