небо для них в просвет.Земля надорвалась от злости
и больше не дышит покоем.
Лежат перебитые кости,
покрытые горькою солью.
О сталь обжигаются слезы
бессилия, гнева и страха.
Под давящим гнетом угрозы
мир в горечи тает как сахар.
И сладкая лужица блага
ничтожна в сравнении с морем,
живущим всей дикостью ада
и всей человеческой болью.
Босоногое мое счастье,
Убегаешь, я за тобою.
За тобою не успевая,
остаюсь за твоей спиною.
И опять между нами воздух
звонким смехом твоим наполнен.
А по мне, лучше смех, чем слезы,
Ты заплачешь, мне будет больно.
Так вот я и живу, скитаясь
по лесам и степным дорогам
за своим беззаботным счастьем,
и поэтому босоногим.
Аллеи сумрачного одиночества гуляя вдоль,
И соглашаешься, и пререкаешься с самим собой.
Когда все бренное и приходящее оставим там,
Чем мы согреемся и что останется в итоге нам?
Все возвращается, и время верное придет потом
Тех, кому верили и с кем делились мы своим теплом.
И нам самим же выбирать теперь, что будет там,
Чем мы согреемся и что останется в итоге нам.
Большинство людей не верит в сказки,
и они в какой-то мере правы.
Существо реальности так вязко,
что засасывает детские забавы.
Детский смех сменяется насмешкой,
за которой прячется натура,
Может быть, мы от того и грешны,
что вживаемся в свои карикатуры.
Может быть, нам следует иначе,
ведь природное когда-нибудь проснется
и ворвется в нашу душу детским плачем,
жадно верящим, что Небо отзовется.
Синее, синее, синее море,
в грудь отдающий простор.
Пересыпался песком на ладони
наш незатейливый спор.
Ангелы с синими, синими крыльями,
мерно паря над водой,
мягко тревожили воды чернильные,
наш дополняя покой.
Воздух прохладный, но солнца по-прежнему
нежный струящийся свет
Тонко вплетался во смех безмятежного
лета… улыбкою вслед.
Сегодня обещали дождь,
Сегодня обещали осень.
Она у нас пока что гостем,
но этот гость к нам уже вхож.
Я с утренней зарей войду в твои мечты
и проведу рукой и нежной, и прохладной
по твоему лицу, и ты мечты отрадной
не вспомнишь более, поверь, проснешься ты.
Вдохнешь, как в первый раз, свободною душой,
и тяжкий полог сна рассыплется, ничтожный,
чтобы отныне ты
