вертолетом сняли!
Веня пожал плечами.
Неделю он просидел в «Раю» и, делая примочки, рассуждал о связи объективной реальности и нематериальных сущностей. Потусторонние силы в его жизни играли не последнюю роль. Отвергая обвинения в мракобесии, он с жаром приводил примеры:
– Помнишь, жена выгнала на дачу? Тогда резко похолодало, и я поехал за обогревателем. Пока болтался по моллу, все раскупили. Вышел на парковку и увидел коробку с новым радиатором прямо у моей «Альмеры»! Какой хотел!
– Забыл кто-то… – неуверенно парировал я.
– А лыжные ботинки? Не купив в магазине, я нашел их на лесной полянке. А казино, помнишь? – не унимался Веник. – Тогда проигрался в пух и прах, и, как Достоевский, нашел в кармане последнюю фишку, а затем все вернул, копейка в копейку!
Я возражал, хотя что-то Веня объяснил сам. Крутя педали по Крыму, в любимый Форос он приехал ночью. Поставил на пляже палатку и, изрядно глотнув коньяку, лег спать. Встав по нужде, увидел блуждающие тени, ярко освещенные луной. Приведения бродили голые! «Чертовщина!» – решил турист и, привалив вход большим камнем, на всякий случай достал пугач. Игрушка придавала ему смелости. Утром оказалось, что он в центре нудистсв, и тени материализовались. В этот раз реальность победила мистику.
Москва. Шереметьево-2. Толпа плотным кольцом окружила транспортер выдачи багажа. Черная лента неутомимо выплевывает предметы человеческого бытия. Пассажиры хватают чемоданы и, выдвинув ручки, катят свое добро к выходу. Вещей становится меньше. Веня видит, как пустая лента, пробежав круг, останавливается. Его барахла нет. Он не удивлен. Это проявление нематериальных отношений в условиях повышенных вибраций при полной стагнации. Допив виски, Веня идет писать заявку на розыск багажа. Он смирился и уже доволен отдыхом.
«Болотный» серфер
Учиться серфингу я начинал на небольшом озерце под Нижним Новгородом. Уроженец тех мест Гера Лившиц пообещал, что сделает из меня крутого серфера. Он гарантировал доску, моральную поддержку и кров. Мы договорились, и я сел в поезд.
В Горьком никто не ждал. Лившиц обломал, и в раздумьях, что делать дальше, я шагами мерил платформу.
Наконец, вкатив мотоцикл, появился Гера. Счастье и страх я испытал одновременно. Счастье, что все же встретили, страх от того, на чем.
‒ Гера, ‒ я пожал грязную руку, ‒ машина где?
‒ Не завелась, да и мотик сдох! – и он вынул из багажника инструменты.
В конце концов «Ява» «ожила», хотя легче от этого не стало: на мотоцикл я сел первый раз.
Спустя час мучениям пришел конец, и мы добрались до Балахны, бывшей вотчины князя Пожарского. Городок со времен князя изменился мало. Герин барак с холодной водой и выгребной ямой подтверждали это. Жилище напоминало трансформер и при желании служило и складом, и мастерской, и альковом одновременно.
Оценив пенаты, я спросил:
‒ Гостиница рядом есть?
‒ А что смущает?
‒ Спать
