Подопытные. Игорь Вячеславович Сягайло

                    Удивительно, но мы с Мэтью говорили о его раннем детстве, хотя он его почти что не помнил. Мальчик на приеме впервые, и стоило уделить большую часть внимания именно детству. Исходя из того, что я услышал, отмечу: несмотря на знатное происхождение отца, который занимал солидное место в общество, Мэтью осознал понятие долга чуть ли не с первых лет жизни, не противился этому, не выказывал сомнений и был уверен в избранном пути, насколько это только возможно для ребенка.

                    В пять лет мальчик стал послушником Священного Синода. Исходя из материалов дела, которые мне предоставили, Мэтью на протяжении всей учебы проявлял удивительные для его возраста прилежность и ответственность по отношению к каждому из предметов. Скорее всего это связано с детским желанием вызвать одобрение и похвалу родителей.

                    Также думаю, что пациент до сих пор идеализирует образ отца, каким он помнил его в раннем детстве, хотя не понятно, осознает ли это. О матери упоминает лишь вскользь и без всякого энтузиазма, но не ясно, чем это вызвано: то ли тем, что она играла малую роль в его жизни, или же, наоборот, тем, что воспоминания о ее смерти до сих пор для него болезненны. Чтобы разобраться, я начал задавать непростые для молодого человека вопросы, попросил его рассказать, что он думает о суде и последовавшей за ним казни матери. В конце концов, смертный приговор привел в исполнение его родной отец, такое подкосило бы любого, не говоря уже о психике подростка. Также, вполне возможно, что ему было гораздо проще справиться с трагедией, отстранившись от проблемы. Могла ли мать быть для мальчика ближе, чем кто-либо мог бы предположить? Или даже ближе, чем мог предположить он сам? Позже, когда Мэтью уже ушел, я снова сверился с его личным делом за тот период, когда приговор был приведен в исполнение. Никаких изменений не обнаружилось, хотя у любого ребенка возникли бы хотя бы небольшие проблемы с успеваемостью после подобного потрясения.

                    Отвечая же на мой вопрос о своих эмоциях, Мэтью показался равнодушным, только передернул плечами и спокойно сообщил, что у каждого преступника есть близкие, но это не снимает с них ответственности за преступления. И, хоть ему было тяжело осознавать это, но приговор был справедливым. Впрочем, не смотря на его уверенный тон, мне показалось, что я заметил тень сомнения в глазах молодого человека, то, как он запинается на секунду, чтобы обдумать свои слова. Я приметил как нервно он постукивает кончиками пальцев по подлокотнику кресла. Конечно, я не уверен до конца, но опыт позволяет мне ощущать на уровне инстинктов то, что люди скрывают порой от самих себя.

                    Таким образом, я убежден, что Мэтью обладает глубокой верой в идеи Синода, и нет смысла сомневаться в его лояльности. Однако на ближайшее время я порекомендую оградить его от всякого влияния и контактов с противниками власти, чтобы избежать риска посеять в нем сомнения. Ограничиться только боевыми операциями.