так долго не получится. Значит надо что-то придумывать.
Я посмотрел на его стол, пока он шарился у себя в кладовке. Пару пергаментов, чернильца, перо в ней. Теперь все эти канцелярские принадлежности во мне вызывали легкую ностальгию по временам, когда научится писать было той ещё проблемой. Вообще, как оказалось, писать людям лень. Винить их в том сложно – сам черкаю только в исключительных случаях. Потому я решил взять одну из бумаг на столе, дабы вызвать ситуацию, которую никак не ожидает мистер Лоунс. Я аккуратно потянул один листок со стола, как за ним потянулась вереница других.
Их шелест для моих ушей являлся криком "Вор!".
Я спрятался быстрее, нежели на меня обернулся Лоунс. Я едва не зашипел, оттого как совсем не заметил ещё листки пергамента на том что крал – всё они слегка закруглены от чернил. Я вслушался, что делает банкир. И с негодованием повторил свой маневр относительно него.
Снова пришлось прижаться к столу с другой стороны. Невезение так и прёт. Ещё раз скрестись по какой-нибудь поверхности не стану – люди после такого сразу под ноги смотрят чаще и в темные углы заглядывают. Не стану я рисковать особенно в таком закрытом месте. Я прислушался к тому, что творит мой оппонент по пряткам.
Он что-то долго писал. После чего сделал пару прочерков, сам себе что то буркнул и снова встал.
Направился он теперь в другую сторону. В сторону комода.
Открыв в нем какие-то ящики, начал искать документы. Я перебрался на другую сторону. И когда осторожно выглянул на стол, пришлось затаить дыхание. Ибо точно мог запищать от восторга.
Совсем недалеко от меня стояла чернильница. В ней перо. Они иногда переворачиваются, оставляя ужасное пятно на документах. Такое вызывает настоящий гнев, ярость здешних работников. Они потом куда-то убегают, обычно. Я посмотрел на спину мужчины. Потом снова на перо в чернильнице. Оно стояло хорошо, именно на деревянной поверхности стола, просто так не перевернешь. Однако рядом были листы. Лоунс небрежно кинул пачку документов на стол. Он почти не оборачивался на мой угол, откуда торчал мой нос. Я подвинул чернильцу поближе к краям листов. Очень аккуратно вышел за спину банкира, придвинул документы ближе к пергаментам, что соприкасались с моим черным, жидким орудием канцелярии. Он достал ещё какую пачку документов, уже чуть осторожнее положил их на стол. В его поле зрения я не попал – спрятался за угол. После чего высунул свой нос, и пока он закрывал ящик, перевернул чернильницу, что якобы случайно задела уголок бумаги пером. Да так, что всё содержимое вылилось на писанину Лоунса.
Я прижался к столу. Стиснул зубы, чтобы не засмеяться. Хотя скорее не загоготать.
Когда он повернулся и заметил что произошло, я услышал вначале звук похожий на начало ураганного ветра, а затем громкое, всем известное ругательство. Касалось оно проститутки в обиходе мужицкого жаргона.
Согласен, мужик. Это жестоко. Почти так же, как заставлять меня прятаться за столом и лежать в неудобной позе в вентиляции, пока ты тут
