дурака, решив, будто близость к королю делает его неуязвимым, и вдруг обнаружил, что его маленький отряд столкнулся с превосходящим противником в лице недовольных валлийцев и недружелюбных норманнов, а те и другие – враги саксов.
– Оружие не дозволяется носить в лагере, – повторил Элдред, но уже без прежнего апломба.
– Ты это мне говоришь? – резко спросил я.
Юнец замялся.
– Нет, лорд, – ответил он, едва не подавившись последним словом, потом дернул поводьями, разворачивая коня, и поскакал прочь.
– Бедный мальчик! – Анвин явно забавлялся. – Кстати, лорд, этот бедный мальчик способен причинить тебе немало бед.
– Пусть попробует, – огрызнулся я.
– Но сначала с тобой побеседует король Хивел. Он будет рад тебя видеть. Идем, лорд.
Захватив Финана, Эгила и Берга, я отправился к королю.
Немало королей доводилось мне встречать. Некоторые, например Гутфрит, были дураками. Другие метались из крайности в крайность, не зная, что делать. И лишь немногие, очень немногие, внушали преданность себе. Одним таким был Альфред, Константин из Альбы – другим, а третьим оказался Хивел Диведский. Ближе всего из этой троицы я знал Альфреда. После его смерти многие спрашивали у меня, каким он был, и я неизменно отвечал, что это был человек настолько же честный, насколько умный. Правда ли это? Альфред умел лукавить не хуже Константина или Хивела, но для всех троих хитрость всегда служила тому, что в их понимании являлось благом для народа. Я частенько не соглашался с Альфредом, но доверял ему, поскольку это был человек слова. С Константином мы встречались редко, но знавшие его часто сравнивали шотландского правителя с Альфредом. Альфред, Константин и Хивел – три величайших короля моего времени, и все обладали мудростью и врожденным даром повелевать. Больше прочих мне нравился Хивел. Он отличался легкостью в обращении, которой не хватало Альфреду, а душа у него была такой же широкой, как его улыбка.
– Боже мой! – воскликнул он, увидев меня. – Вы только посмотрите, что за дурной ветер ворвался в мой шатер! Я было решил, что это свинья перднула!
– Государь! – Я поклонился.
– Садись, приятель, садись. Конечно, король сайсов наслаждается роскошью большого монастыря, а нам, бедным валлийцам, приходится довольствоваться… – Он обвел рукой громадный шатер, устланный густыми коврами, обогреваемый жаровнями, обставленный скамьями и столами и освещенный множеством высоких, толстых свечей. – Вот этой жалкой лачугой!
Он повернулся и бросил что-то по-валлийски слуге. Тот принес мне полный вина рог. В шатре присутствовало еще человек десять. Они сидели на скамьях вокруг жаровни и слушали арфиста, играющего в тени. Хивел махнул музыканту, призывая к тишине, и улыбнулся мне:
– Лорд Утред, ты еще жив! Я рад.
– Государь очень любезен.
– Эге, да он ко мне подлизывается! – Хивел обращался к собравшимся в шатре, большая часть которых, как я подозревал, не понимала саксонского.
