Прости, я задумался.
– О чем мне, наверно, не стоит и спрашивать?
– Не стоит. Тебя это вообще не касается.
– Надеюсь. Взгляни-ка, вот и вино.
Галл вернулся к стойке с двумя кружками, от которых шел такой густой аромат, что он вмиг взбодрил опечаленного Катона. Трактирщик принял у молодого человека монету и вновь повернулся к своей лохани.
– Эй, а где сдача? – поинтересовался Катон.
– Никакой сдачи, – бросил, не оборачиваясь, трактирщик. – Вино вздорожало. На море шторм.
– Но…
– Тебе что, не нравятся мои цены? Тогда давай топай отсюда. Пей там, где тебе позволяет карман.
У Катона кровь отхлынула от лица. Ничем не примечательная обычная грубость, с какой подчас сталкиваешься по сто раз на дню, вдруг вызвала в нем прилив дикого гнева. Он сжал кулаки, страшно вытаращил глаза и открыл рот, чтобы исторгнуть из него поток грязной брани. В какой-то миг он вообще был готов наброситься на уже поглощенного своим привычным занятием старика и то ли придушить его, то ли порвать в клочья. Однако этот миг миновал, и юный Катон, всегда гордившийся своим самообладанием, смущенно обмяк: ему стало стыдно за свою дурацкую вспышку. Украдкой он обвел взглядом зал – не заметил ли кто чего, но, похоже, смотрел в его сторону только один человек. Рослый здоровяк средних лет безучастно стоял в отдалении, опираясь на стойку и выразительно поигрывая рукоятью кинжала, прячущегося в деревянных, обитых металлическими пластинами ножнах. Очевидно, это был нанятый стариком вышибала, судя по длинным волосам тоже галл. Детина, поймав взгляд оптиона, поднял руку, погрозил ему пальцем и снисходительно улыбнулся, как взрослый, предупреждающий малыша, что ему надо вести себя тихо.
– Катон, я вижу пару мест у огня. Хорошо бы занять их.
Несса легонько подтолкнула своего кавалера к кирпичному очагу, где, шипя и треща, занималась новая порция мокрых поленьев. Катон малость поупирался, но потом уступил. Они, стараясь не расплескать горячий напиток, протиснулись сквозь толпу посетителей и уселись на два низеньких табурета, присоединившись к счастливчикам, гревшим бока возле груды пылающих дров.
– Слушай, что все-таки с тобой происходит? – спросила Несса. – Там, у стойки, ты был сам не свой.
– Правда?
Катон пожал плечами и осторожно приложился к дымящейся кружке.
– Правда. Мне показалось, что ты вот-вот на кого-нибудь кинешься.
– Да, я был к тому близок.
– А Боадика говорила, что ты сдержанный малый.
– И это не расходится с истиной.
– Тогда в чем же дело?
– Это личное, – резко бросил Катон, но опомнился. – Прости, я не хотел тебя обидеть. Просто мне неприятно об этом сейчас говорить.
– Понимаю. Тогда давай поговорим о другом.
– И о чем же?
