слабый свет. А за спинами…
За спинами не было никакой машины.
И впереди ничего не было. Вернее, ничего знакомого.
Глава X
6 (19) мая 1972 года, Ленинград
– Все целы? – Константин Сергеевич недоумённо переводил взгляд с госпожи Шульц на троицу кадет и обратно. – Господи, что это было? И… где мы?
– У-у м-меня ф-фонарь есть, – выдавил Петя Ниткин.
Зажгли. Луч заметался по серым бетонным стенам, вдоль которых тянулись трубы. Под ногами хлюпало, кое-где брошены были полусгнившие доски.
– Подвал какой-то…
– Только не наш, Ирина Ивановна. Если только нас всех не поразила одновременная галлюцинация.
Осторожно двинулись вперёд, по прогибающимся доскам.
Совсем близко хлопнула тяжёлая дверь, послышались шаги. Две Мишени и госпожа Шульц разом вскинули пистолеты – совершенно одинаковым движением.
Однако к ним никто не спускался. Напротив, сверху донёсся недовольный визгливый женский голос:
– Эй, Семёныч! Ты чё, с утра уже того, тёпленький? Я тебя куда послала, в восемнадцатую квартиру, а ты чего?
– Да не шуми ты, не шуми, – отозвался мужской голос, слегка запинаясь. – И вообще я… как с-стёклышко… с-стояк перекрывал…
– Как стёклышко он! – продолжала шуметь невидимая тётка. – Перегаром так и несёт!.. Ладно, стояк перекрыл? Вот и давай в восемнадцатую, они уже и в райисполком писали, и в райком…
– Ладно, ладно, иду я, иду… только наряд закроешь, ага? А то устал я что-то…
– Пьянчуга ты, – злобно сказала тётка. – Алкаш. Никакого с тобой сладу. Один сантехник на всю жилконтору – и не просыхает!.. А наряды закрывать требуешь!..
Взрослые переглянулись. Кадеты переглянулись тоже. Никто ничего не понял. Нет, кое-что они, конечно, поняли – главным образом насчёт «стёклышка», перегара и тому подобного. Но что за «райкомы» и «райисполкомы»?
– Да иду я, иду, Марь Петровна, – недовольно бухтел тот самый Семёныч.
– Дверь запереть не забудь!
– Да не забуду, не забуду… замок тут ржавый, намучаешься… а новый у вас не допросишься…
– Вперёд, – одними губами скомандовал Две Мишени. – Не хватало ещё, чтобы нас тут закрыли!..
Они шли на свет и голоса, по импровизированной дорожке из старых, кое-как сбитых вместе досок. Очень скоро они кончились; вверх вели узкие ступени.
– Быстрее!
Обитая железом дверь в подвал и впрямь запиралась на висячий замок. Лестница шла выше – обычная лестница, узкая, без всяких изысков – чёрный ход, скорее всего, какого-то доходного дома. Обычная дверь, серая, вела на улицу.
– Наверх!
Взбежали на один марш.
Внизу, шаркая ногами, появился мужичок в кепке и сером ватнике, в чёрных сапогах,
