чем хуже наши леса и поля?» – якобы подумал уже тогда Иван Иванович.
В те годы двери Училища были открыты для всех, кого привлекало изобразительное искусство. Даже крепостных принимали. Начинали обучение с пристального изучения натуры.
Впрочем, многим будущим художникам не хватало самого простого образования, без которого можно, конечно, стать хорошим маляром, но вряд ли большим живописцем.
Первым педагогом Шишкина был Аполлон Мокрицкий. Он постоянно рассказывал об Италии, где побывал когда-то, о Венецианове и Брюллове, у которых учился. Пожалуй, именно ему Шишкин обязан «развитием любви и понимания искусства», что и есть, по сути, первая ступень на пути к образованию души.
Аполлон Николаевич угадал характер дарования молодого художника. Шишкин был трудолюбив, прилежен, обстоятелен, как его папенька, и в точности исполнял указания учителя. Очень добросовестно и увлечённо относился к делу. С первых дней занятий он завёл особую тетрадь, которую назвал «Основные заметки и практические правила живописи». Заносил туда всё, что хоть в какой-то степени трогало его, – цитаты, мудрые изречения, быстрые карандашные наброски, зарисовки с натуры и свои соображения.
В общем-то, уже тогда, в Училище, у него сложились художественные взгляды, которым и будет следовать всю жизнь. Шишкин вполне уверился, что главнейшее дело пейзажиста – это прилежное изучение натуры. Достаточно безусловного подражания природе, чтобы создать убедительную картину. И фантазия тут совсем ни к чему, вовсе не допустима.
«Природу должно искать во всей её простоте, – строго рассуждал молодой Иван Иванович, – Рисунок должен следовать за ней во всех прихотях формы».
Надо сказать, что пейзажная живопись в те времена была низшим жанром в сравнении с исторической. Даже знакомый иконописец И. Осокин советовал Шишкину серьёзно подумать, прежде чем посвящать себя пейзажу. «Историческая живопись повыгодней, – наставлял он по-дружески, – можно и не быть знаменитым художником, но жить хорошо, имея более дела».
Но эти благие советы не сбили Шишкина с выбранного пути. В те годы он серьёзно увлёкся голландским живописцем 17 века, пейзажистом Я. Рейсдалем.
А работа в гипсовом классе казалась невероятно скучной. Входя в комнату для занятий, Иван Иванович видел перед собой вместо гипсовых античных богов какие-то аляповатые белые нагромождения, изображать которые ему совсем не хотелось.
Его тянуло к живой природе. Он рисует пейзажи Москвы и Подмосковья. Особенно много этюдов написал в Сокольниках и Останкино – это его излюбленные места.
Мало-помалу всё Училище узнало, что Шишкин рисует такие виды, на которые никто до него и внимания не обращал. Как-то в голову никому не приходило, что можно изобразить просто поле, лес, реку – без всяких затей и фантазий. И главное, выходят эти российские виды, действительно, ничем не хуже итальянских морей или швейцарских гор.
