можно, и с Варькой спать, как с нормальной бабой.
– Про Варьку не заливай, – обиженным голосом сказал Михайлов. – Варя, ты меня слышишь? Ответь – ведь врет?
Варькин голос:
– Врет, конечно.
– Рад тебя слышать.
– А я буду рада видеть вас через тридцать лет.
– Всего ничего, – вмешался Петров, – в масштабах Вселенной.
– Вообще это здорово, что позвонили. Вы набирайте мой номер почаще – мне будет приятно. К вам мне никак…
Наговорившись, друзья отключили связь.
Сергей Максимович закрыл глаза, мысленно сосчитал до десяти и только тогда проговорил:
– Давай условимся так – ты на службе у меня, а не я у тебя. И потому играем по моим правилам. Что я говорю, то и исполняй – не подноси мне сюрпризы мешками. И помалкивай, пока тебя не спросят. Усекла?
– Угу, – послушно ответила Варька, бортовой компьютер.
Сначала Петров плотно поел. Что заказал, то и достал из шкафчика горячих блюд – и умял. Потом сел в подвижное кресло пилота и закурил, не спрашивая разрешения.
– Слышь, Варвара, Михайлов на берегу был в трико шерстяном – так и проходил тридцать лет?
– В алькове за кроватью есть платьевой шкаф. Фасон выбираете на компьютере.
– Ага. А туалет, значит, у нас индийский – уже заметил. Унитаз есть, а бумаги нет – вместо неё гигиенический душ.
– Все верно.
– Может, мне голышом ходить?
– Меня не смутит.
– Слушай, еще деталь. Вот не хочу я каждый день бриться, но и щетину не люблю. Ничего ваша цивилизация более достойного не придумала?
– На столике перед зеркалом набор гелиев от щетины – на один день, на два и так далее… вплоть до пожизненного.
– На всю волосатость или лишь морды?
– Везде, где хотите.
– Но пожизненное удаление мужских половых признаков мне ни к чему – иногда таки хочется быть колючим… вонючим и неуклюжим.
– Насчет вони я не в курсе.
– Достаточно пота.
– А неуклюжесть?
– Сам разберусь. Жаль ванной нет.
– Научитесь в свет ходить – там и баня доступна.
– Надо попробовать.
Покуривая и общаясь с Варькой, Петров посматривал на пепел от сигареты, который стряхивал на пол – он исчезал почти на глазах. Работают нано-твари микроскопические! В сердцах бросил окурок на пол не затушив. И пошел в душ…
Хотелось взглянуть на свое тело.
К разоблачению Сергей Максимович приступил, как к хирургической операции – снял ковбойку и футболку, джинсы вместе с трусами. Встал перед зеркалом, прищурил глаза…
Напротив стоял сухощавый старик с «деревенским» загаром: молочно белыми, местами синеватыми ногами, загорелыми до черноты шеей, руками и грудью в местах, где заканчивалась майка.
