гнева, раздражения стало разрушение изнутри. Тело болело, страдало – это было сравнительно со смертью. Я в первый же год сбросила 20 килограммов и сильно заболела. При этом я не сломалась и шла дальше. Не помню, как пришла в норму. Казалось, что мои невзгоды непреодолимы. Я извлекла много уроков, которые впоследствии сделали меня еще сильнее и непоколебимее.
Мой второй горький опыт
Я погрязла глубоко в долгах и была сильно подавлена. Мое второе погружение в пучину отчаяния было труднее, чем первое. Мне было стыдно признаться родителям, которых я не послушала, когда они сначала были против этого брака, а затем – против моего развода. Когда они доносили до меня трудности матери-одиночки с двумя маленькими детьми и просили одуматься, потому что были уверены, что просто упрямства мне может не хватить.
Это был 2003 год. Тогда у меня не было стабильного заработка. Тех денег, которые мне платили, еле хватало на оплату садика, от няни пришлось отказаться. Затем мои дети скитались от соседей к соседям, пока я искала еще одну работу. Денег не хватало на еду и на оплату коммунальных услуг. В доме какое-то время не было ни света, ни газа, ни воды. Последствия мести моих бывших родственничков. Это время запомнилось, как полный психический, эмоциональный и финансовый срыв.
Радости в жизни никакой не было, я не видела, как взрослели мои малыши. Приходя домой, я валилась с ног. Дети, разговаривая со мной, никогда не видели моего особого внимания к их рассказам. Мне было и больно, и стыдно, я считала себя плохой матерью и не знала, как компенсировать свою вину перед детьми. Именно тогда я впала в тяжелую депрессию. Я думаю, эта была моя самая низкая точка жизни. Могло ли все быть хуже? Вероятно. Но разве это было для меня худшим, чем когда-либо?
Абсолютно. Я достигла своего дна, разбавляя депрессию самоедством и виной. Тогда мне приходилось брать одну ссуду за другой. Банки давали их с огромным удовольствием и никогда не спрашивали, как я буду их отдавать. Почему долг был хуже смерти? Если ты спросишь меня, что было труднее – тяжелая болезнь или финансовые проблемы, я без колебаний скажу: безусловно, последнее. Большинство людей могли предположить, что смертельная болезнь, повредившая мой мозг, стершая из памяти многое, огромные отрезки жизни, намного сложнее любых банковских ссуд.
Возможно, никогда больше не получится узнавать людей, трудно принимать себя в том состоянии, в котором я была. Это справедливое предположение: что физическая, умственная и эмоциональная боль от такой ужасной болезни была бы самой последней точкой в жизни любого человека. Однако для меня это было не так.
Понимаешь, после постоянных уколов – потери памяти. Я ехала в автобусе и не понимала, куда, но была спокойна, зная, что обо мне позаботятся люди. В больнице друзья никогда не покидали меня, всегда были рядом с моими детьми. Я была постоянно в окружении друзей, которые ежедневно приходили проведать меня, осыпали любовью и поддержкой.
