взбежал на крыльцо и вошёл в дом, но повернул не направо, в офис наместника, а налево, на домашнюю половину, отдал тётке охотничью добычу и умчался на задание.
Дорога до реки заняла полчаса. Кобыла никуда не спешила, полицейские тоже не торопились. Сокол Гром кружил над служебным обозом. Река давно освободилась ото льда и теперь поблёскивала отражением весеннего солнца. Мелкая волна каталась от берега до берега.
В речном песке, лицом вниз лежало тело, местами покрытое травой и илом. Савва огляделся, сел на корточки, осмотрел ноги и потрогал руку утопленника. Мокрая, холодная, скользкая, она о многом рассказала юному помощнику наместника.
– Жаль мужика, утонул, видать, по пьяни, – сказал Саша и многозначительно кивнул.
– Видать, – сразу согласился с ним Паша.
Парням не хотелось возиться с мертвяком. Похоронить его, и дело с концом.
– Это точно не несчастный случай, – сказал Савва, поднимаясь.
Полицейские заржали в голос.
– А ты-то откуда знаешь, мальчик? – спросил с издёвкой Паша.
– Здесь же нет твоего дяди наместника. Можешь не выпендриваться, – добавил Саша.
Савва даже не посмотрел в их сторону. Всё с ними ясно. Только и умеют, что завидовать. Паша и Саша отчаянно желали повышения по службе, но именно Савва стал старшим помощником наместника поселения Озёры и получил кулон силы третьей степени.
– Во-первых, у него следы от верёвки на руках и ногах. Вы бы заметили их, христиане, если бы осмотрели тело внимательно, – сказал юноша, нравоучительно указав тростинкой на щиколотки и запястья утопленника.
Юноша поправил тесёмку на волосах, чтобы не мешали, достал блокнот и грифельный карандаш, набросал положение тела в песке и сделал пару быстрых заметок. Хорошо, что недавно восстановили старое изобретение. Ходить с карандашами гораздо удобнее, чем с ручкой, у которой то чернила пересохнут, то вытекут, то перо сломается. То ли дело карандаш – всегда на него можно положиться.
Парни перестали ухмыляться, подошли к жертве и нахмурились. Там, и правда, были едва заметные на фоне тёмной кожи вмятины, похожие на следы от верёвки.
– Во-вторых, на теле рубленые раны, – продолжил Савва, приподнимая той же тростинкой край драной рубахи.
Мужик в песке лежал грязный и в таких жутких лохмотьях, что разглядеть на нём раны было трудно. Если специально, конечно, не разглядывать, как и положено полицейским. Но Паша и Саша не опускались до этого уровня в прямом и переносном смысле.
– В-третьих, убили его не здесь, – закончил старший помощник наместника.
– А где же? – хором спросили Паша и Саша.
– Не знаю, где. Но точно не здесь, – ответил Савва, оглядываясь.
– А ты почём знаешь, что точно не здесь? – спросил Паша.
– Глаза разуй. Ты видишь следы борьбы или волочения? А капли крови? То-то и оно.
Савва опять присел.
– И
