зволяя проронить и слова. Мрачнее самой непроглядной ночи, они были осыпаны алыми розами вместо небесных светил. И лишь букет белоснежных лилий, подобный душам, что совсем недавно были здесь, но теперь навеки покинули этот мир, покоился в правой руке.
А с безжизненного неба, пробирающего до костей мрачно-серой вуалью, падали одинокие капли дождя. Их подхватывал тихий ветерок, издающий еле слышные звуки. Звуки, напоминающие печальную серенаду, что заставляла сердце замирать и пропускать горькие ритмы.
Постепенно небеса окрашивались в более темные тона, нагоняя печаль: небольшой ветерок перерастал в беспощадный ветер, а незаметный дождик – в сильный ливень, будто проливая свои слезы в память о покинувших этот мир и отправившихся в иной; о лучиках света в кромешной тьме мироздания, окружающего меня. Родителях…
А стихийный шквал, волнующий природу, лишь исполнял свою песнь в такт эмоциям, в которых я утопал. Песнь, охваченную скорбью и одиночеством, что проникали в самую глубь, самые затаенные уголки отчаявшейся души.
Теперь, когда не стало родителей, как жить дальше… Нужно ли жить вообще? Глаза превращаются в стекла, но я держусь изо всех сил, приглушая нахлынувший тайфун эмоций впившимися в ладони ногтями.
Ведь…
«Ты должен быть сильным» – сказал однажды очень важный для меня человек. Отец.
Больно…
Очень. Больно.
Сжимаю свою руку на груди – в ответ последние метания жизни, которые становятся все тяжелее с каждой секундой.
Потерянное не всегда можно вернуть. Ведь порой этими потерями становятся чьи-то жизни…
И от осознания этого сердце разрывается, а душа медленно рассыпается.
«Я разбит. И не просто – вдребезги. Так обрету ли покой, последовав за ними?»
«Кто знает…»
Закрыв лицо длинной челкой, я лишь сильнее сжал свои руки, от чего костяшки пальцев совсем побелели и послышались хрусты. При виде этих черных как смоль гробов хотелось угаснуть навеки, захлебнувшись в собственном горе.
– Эл, – позвал кто-то сквозь сотканную моим подсознанием пелену отчаяния, от чего я никак не отреагировал.
Однако ощущения от внешних колебаний давали понять – теперь окликнувшая персона стала надвигаться стремительнее.
– Эл, – уловил я голос, уже доносящийся из-за спины.
Повернувшись, я взглянул на личность своим пустым взглядом.
Напротив стоял хорошо сложенный мужчина довольно высокого роста. Черные волосы подстать траурному костюму и правильный формы нос придавали нейтральных черт этой непоколебимой скале. И все это было приправлено болотными глазами, взгляд которых был подобен втягивающим в себя зыбучим пескам.
Я сразу признал в нем Вейна Крио – лучшего друга отца. Та судьбоносная встреча в академии связала их крепкой дружбой, которая прошла через огонь и воду. Безразличный снаружи, но очень искренний внутри. Впечатление, внушаемое им, разительно отличалось от истины, что таилась в глубине. И была известна лишь самым близким сердцу людям этого преданного и смелого человека, что всегда поддерживал и помогал отцу во всех начинаниях.
– Прости, что отрываю, – произнес он с серьезным лицом, – мне нужно кое-что передать. – Его голос не дрогнул, ни толики отчаянности не ощущалось в нем.
И лишь взглянув в эти глаза-предатели, все становилось понятно. Но он скрывал все за маской, что стала так обыденна в обществе.
Я лишь кивнул, с безэмоциональным выражением на лице.
За все то время моего нахождения здесь я просто стоял. Безмолвно. Одиноко. А взгляд устремлен лишь в одном направлении.
– В тот день они просили передать тебе это. Словно уже… – сжав свои руки в кулаки, Вейн немного нахмурил лицо.
Буйствовавшая стихия становилась свирепей, направляя свои воздушные порывы к небесной глади. Она позволяла забывать, пусть и на короткое время, все тяготы теснившиеся в сердце, унося их в неведомые просторы бескрайнего океана, что раскинулся над нами.
Придя в себя, Крио вытащил из кармана своего пиджака небольшой конверт с довольно знакомым узором на краях, и передал мне. После чего Вейн скрылся, оставив меня наедине с самим собой…
Люди, окружающие меня, давно стояли с раскрытыми зонтами, пытаясь хоть как-то укрыться от свирепого ливня и беспощадного ветра. Кто-то только собирался покидать место похорон, другие же уже давно разъехались по домам, пытаясь защититься от бушующих стихий, выступающих дуэтом в этом смертельном спектакле.
Все – но не я.
Окунаясь в шквал обезумевшего ветра, что сопровождал свирепствующий ливень, я лишь искал
