неприкрытые притязания проф-кокетки, мечты всея их мира, и уткнулся, как бульдозер в скалу, в какую-то довольно среднестатистическую ровесницу. Банальщина. Променял свои «фигуры высшего пилотажа» – на запускание «воздушных змеев»…
Вот и не случилось тут магии, такого как тогда с Саней нерва, надрыва – не получилось. Женя просто спрятался в своем скоропостижном, заурядном на всеобщий вкус, романе, в новых эротических гостинично-саунных переживаниях – от того, что ему было тут предначертано. Самой судьбой по имени Медиа-Хайп… Высокое Искусство через Низкие Помыслы.
Татьяна была полностью раздавлена… таким профессионализмом. Златика, который поистине восхищал своими хореографическими возможностями и техническими характеристиками, как и актерски-трансцендентными. Это – Природа, Дар. Даже не учившись ни одного дня в хореографическом, он поражал профессионалов, даже более опытные, подкованные и профильно образованные друзья гордились им. Своим творением, которого «подобрали» незаметным подростком, и выставили в сердцевинку своего детища. Такой вот незаконченный у них инженер… Технааааарь! Во всех смыслах!
Саня-то тогда, в свою пору, изо всех сил изображал холодность к подобным Таниным играм и концентрированному, пропитанному подтекстами вниманию. А вот Женька – не изображал. С Татьяной Женя был почтенно вежлив и прохладно умеренно нейтрально-восторжен. И совершенно рассеян, оставив дружбу с Богиней – привилегией своим бывалым друзьям. А сам – унесся в своё.
Ну и что, казалось бы… Вон Саня – наконец-то холостой!
Но разве сердцу истинной Женщины – прикажешь? Разве чувства подлинной Богини – убедишь?
Вот и сейчас Таня разбито косилась на трогательные мультяшные милования сладкой парочки, собравшейся в почти уже общий гостиничный номер, но начавшей – заранее.. И это – на контрасте с прочей магнетической холодностью и неприступностью Жени, его железным непроницаемым благородным искрящим магнетическим самоконтролем, изводили ее ещё больше неудовлетворенностью то ли женского эго, то ли чего-то еще. От искренне влюбленного тогда в свою занобу, но горррячего Сашки она-то отдачу ооох как чувствовала… В свое время… Разбередииииила… И чего ей теперь-то на него свободного не переключиться? Но блин, Лёооошка… Это – сила. Иногда его называли «эфиром». Словом не из области телевизионной, а из области непостижимых веществ.
Назар отследил ее взгляд.
– Забудь. – вздохнул он.
Им не было необходимости что-то друг другу объяснять.
– Да, ты прав. Уже пора. Все уже почти закончилось. Осталось пару дней, неделька. Последний рывок. И все. Прочь отсюда. К морю.
Она знала, что он – видит все насквозь. И доверяла ему безраздельно. Никита Товин объединял в себе для нее своими проявлениями в разные моменты – сына, о котором хочется позаботиться, отца, чью заботу принимаешь безраздельно, желанного мужчину, артиста, из которого так приятно и легко лепить, равноправного
