сохранились сухими в наглухо закрученных медицинских пузырях для льда, а часть продуктов – в длинных резиновых мешках. Кроме того, у нас с собой был волшебный клей № 88, способный склеить все, что угодно. Кропотливо переклеили мы всю корму в новые дырки просунули болты, крепящие руль, и через сутки снова были готовы к плаванью. Вспоминая это происшествие, больше всего хочется благодарить судьбу за то, что в этот день не было дождя.
Иногда случались ветреные дни. Лучшим для нас был ветер, дующий сзади и несколько сбоку. Тогда можно было спокойно идти под парусом. Парус у нас был красивый, белый с оранжевыми полосками на швах. Тонкие реи и складная мачта несли его уверенно, гордо, и байдарка казалась нам большой птицей. Я до сих пор не могу забыть тех благословенных часов, когда, наклонившись для равновесия над одним из бортов, мы радовались быстрому ходу лодки, любовались сменой берегов, облаками и убегающей водой. Как приятно было двигаться вперед, ничего не делая! Правда и тут нужен был глаз да глаз. Тонкая мачта на растяжках-вантах не могла выдержать резких порывов ветра. А если бы устояла мачта, могла перевернуться байдарка. Поэтому за кажущимся бездельем скрывалось напряженное внимание: нужно было вовремя отпустить парус, пропуская неожиданно налетевший шквал, или быстро спустить его, если ветер становился уж слишком сильным. Так, с попутным ветром мы проходили много километров в день. Отстающие волны казались мягкими и спокойными. Лодка обгоняла их, оставляя за собой длинный пенистый след, брызги вылетали из-под острого носа, и весело было слушать неумолчный разговор воды и ветра.
Богатством Карелии всегда был ее лес. Он рос повсюду: на островах, среди скал, на далеких синих сопках. Порой встречались старые вырубки, где когда-то кипела работа. Иногда мы видели буксиры, медленно тянувшие тяжелые кошели леса. Где-то эти бревна сплавляли с верхних озер, связывали и отправляли на лесобиржу. К первой запани у поселка Перекоп мы подошли вечером. На берегу дымились трубы домов, чернели перевернутые вверх дном смоленые лодки. Над водой гулко разносились крики людей, лай собак и стук топоров. Маленький грязный буксир растаскивал лес по затону, формируя новый караван. Надо было искать проход в сплошном месиве плавающих бревен, по которому сплавщики с баграми в руках ходили как по твердой земле. Проход нашелся только под самым берегом. Медленно, метр за метром мы пробирались вперед, раздвигая руками и веслами тяжелые намокшие бревна. На берегу толпились любопытные. «Пройдем мы этим путем на Нотозеро?» – задали вопрос мы. «Пройдете, коль не ульнете (если не потонете)», – отвечали голоса с ударением на последнем «е». А вслед за тем сыпались неизбежные вопросы: «откуда?», «куда?», «зачем?». Как всегда, всех удивляла наша байдарка: ее ярко синяя дека, желтые лакированные деревянные детали. Как можно плавать на такой игрушке? Впрочем, на этот вопрос мы отвечали делом: мучались у всех на глазах.
Глава 5
Северные похороны
От озера Лопского, следующего
