хуже смерти.
Утром она едва смогла оторвать голову от подушки. Со стоном повернувшись к будильнику, поняла, что проспала. Телом ее овладела слабость, не нашлось сил даже дотянуться до телефона. Попыталась позвать мать, но вспомнила в каком состоянии оставила ее вчера и едва не разрыдалась.
А уже в следующую секунду ее укрыло будто мягким, невесомым покрывалом, безразличие и Вера, откинувшись на отчего-то мокрую подушку, провалилась в темноту.
Когда снова открыла глаза в комнате было темно и пахло лекарствами. Ее лихорадило, сверху навалилось что-то тяжелое. Вера попыталась освободиться от тяжести, но ее тут же вдавили обратно в матрас.
– Тише, дочка. – Темнота говорила ласковым голосом матери. Вера сразу решила, что ей снится сон про далекое детство. Либо она просто сошла с ума. Лучше бы – первое. – Врач сказал, что тебе пока лучше не вставать. Полежи. Я принесу тебе воды. Хочешь пить?
Вера хотела ответить, что ничего она не хочет. А лежать ей нельзя, нужно успеть на работу. Только слова не смогли прорваться сквозь плотно сомкнутые губы, которые будто склеились. Вера испугалась, что теперь не сможет говорить. Да что там говорить, даже дышать не сможет. Ее охватила липкая паника, она попыталась вырваться из захвата и не смогла, настолько была слаба.
– Если тебе жарко, я уберу одно одеяло.
Так вот что давило на нее. И не жарко ей, а очень холодно! Ног своих Вера и вовсе не чувствовала.
– Мне надо идти. – С трудом выговорила Вера.
Горло горело огнем, язык едва поворачивался в пересохшем рту.
– Никуда тебе не надо, – мать натянула одеяло до самого ее подбородка. – На работе уже знают, что ты заболела. Телефон твой чуть не лопнул от звонков. Я еще поговорю с тобой об этом. Загнать ребенка так, что слегла с температурой под сорок.
Вера хотела спросить почему мать так странно с ней разговаривает, но почувствовала запах алкоголя, и сама все поняла.
– А ты как сюда вошла? Я же заперла дверь.
Мать ответила не сразу, принялась бормотать что-то про лекарства, прикладывая к сухим губам дочери смоченную водой ватку, потом встала, прошла к окну и раздвинула шторы. За окном оказалось темно. Выходит, она пролежала так целый день?
– Заперла, – наконец ответила мать, присаживаясь на край кровати. – У тебя телефон надрывается, ты не слышишь! Я стучала, звала тебя. Тишина. Пришлось ломать замок. Заходим, а ты тут мечешься в горячке.
– Мама, дай мне телефон, – просипела Вера, пропустив мимо ушей сказанное. – Меня с работы уволят, если я не приеду.
– Не уволят, – мать поднялась на ноги, уперла руки в бока. – Лежи и выздоравливай, мы на кухне, если что.
– Кто мы?
– У нас гость. – На усталом лице вспыхнула смущенная улыбка. – Мужчина.
Вера никогда не была против появления в жизни матери другого мужчины после смерти папы. Даже несколько раз пыталась
