послышался смешок из-под нависшего капюшона. Обычно мальчишка заплакал бы после пары касаний. Миклай собирался было пнуть малого в живот, но на замахе кто-то схватил его ногу и потянул назад, рухнув его на землю. Когда Миклай открыл глаза, на нём уже сидел Паша с отведенной назад рукой. Раз за разом Паша давал пощёчины обидчику Сени, блокируя ответные удары. И когда Миклай резко обессилил, Паша кинул горсть земли ему в лицо, оставив валяться униженным.
– Слабак, – сказал Паша следом, уводя Сеню с собой.
Всё было спланировано: сквер, время, Сеня-наживка. И главная цель – преподать урок задире. Обойдясь парой синяков, Сеня довольно прихрамывал под крылом Паши, чьё лицо не меньше показывало удовольствие от сотворенного. Сеня и Паша особо не были знакомы. В любой другой ситуации Паша и внимания не обратил бы на Сеню, но чрезмерная наглость Миклая сплотила их на мгновение. Сеня считался сиротой, хоть сам этого не признавал. И появление доброго защитника, как Паша, вызвало у него чувство привязанности. Он бы с радостью назвался с ним братьями. Однако Паша довел малого до самого маленького дома во всём Святом Севере и ушел, будто просто шел мимо.
Потерять родителей, испытывая веру в их живучесть, а после привязаться к, откликнувшемуся на помощь, человеку, что так близок по духу, – это было неслабым ударом тоскливому мальчишке, пусть и повзрослевшему внутри, всё же ребенку.
Сеня даже не собирался заходить в дом, где нет родителей, продолжая сидеть у ворот на самодельной деревянной скамье потерянный. Вспоминая недавнее отомщение, его более не будоражило то удовольствие. "Ничего не изменится. Он снова наваляет мне из-под тишка", – думал он в грусти одиночества серых туч над головой. Только в его мысли проскочил Миклай, как тень обидчика взошла под ногами. Сеня вцепился в скамейку, отползая в дальний край. Краснолицый Миклай, с синяком под глазом и распухшей бровью, угрюмо присел на скамью, свесив голову до колен. Сеня с отвращением гнал его, боясь очередной драки, а Миклай шмыгал соплями, являя сожаление, которое с трудом давалось на словах.
– Думаешь, родителей потерял, и тебе одному плохо тут? Кроме тебя есть десятки таких же, но они не бегают по городу, неся чушь о том, что они живы. Ты просто ребенок, которому нужно внимание! – заявил Миклай.
– Это я-то ребенок? У меня хотя бы есть надежда, что родители живы. Я чувствую это. А ты? Знаю, тоже родители исчезли за стеной. Но ты не отпустил их, а сдался. Слабак! Только поэтому я уже сильнее, чем ты – большой ребенок! – ответил Сеня, что аж Миклай замолк.
Минуту спустя Миклай встал на ноги и протянул Сене руку, но тот послал его подальше.
– Ты послушай! Если твоя вера так сильна, раз ты уверен, что они где-то там, за стеной, пойдем вместе за ними. Даже не пытайся отговориться, кроме меня, у тебя никого больше не будет, с кем тебе удастся выбраться за стену. Тем более этот Паша. Я и ты! Сегодня ночью, – сказал Миклай и попал в самую больную точку мальчика, надавив
