говоришь, Нина Игоревна? Жаль. Сильная ведьма была. Природная. Сейчас таких мало. Ну, давай теперь и на тебя посмотрим, кто ты такая да на что способна.
Баба Вера встала, пошла шуршать в старом пыльном комоде. Достала полотняный мешочек, вернулась, села за стол. Взяла с подоконника большую, толстую, белую, похожую на березовое полено свечу. Чиркнула спичкой, зажгла. Огонек зачадил черным дымом, но уже через пару секунд вытянулся высоким стройным оранжевым лепестком.
Нина сидела, боясь пошевелиться, и смотрела на все эти приготовления широко раскрытыми глазами. Было жутковато, но очень интересно. Перед ней как будто оживали детские сказки про добрую и злую нечисть, рассказанные бабушкой. «То ли я схожу с ума, то ли это были не такие уж и сказки», – думала девушка.
Тем временем гадалка-травница раскрыла мешочек и высыпала из него на стол кусочки бересты, какие-то кости и мелкие камешки. Накрыла их руками, закрыла глаза и тихо, нараспев заговорила:
«Лягу я, встану я и пойду из дверей в двери, где живут звери, в чисто поле, на Сиянску гору. Не остановить меня, не догнать меня, с пути не своротить меня ни колдуну, ни колдунье, ни черной думе-ползунье, ни девке от косатой, ни женщине волосатой. На Сиянской горе стоит береза-матушка во двенадцати корнях, день стоит под красным солнышком, ночь под ясным месяцем, все видит, все скажет, все мне покажет, будет моим глазом, моим образом…»
Береста на столе вдруг вспыхнула, повалил едкий дым, Нина закрыла глаза, а открыла их уже совсем в другом месте.
Вокруг нее шумел лес, сама она стояла на неестественно круглой поляне. По краю вставали высокие, темные, очень густые ели. То ли вечер был, то ли раннее утро – не темно, но сумрачно. Ни солнца, ни луны за низкими серыми тучами не видно. Холодно.
В центре поляны спиной к Нине стояла немолодая женщина. Она что-то пела низким гортанным голосом. Слов не разобрать. Женщина высоко подняла руки и запрокинула голову к небу, седые волосы разметались по плечам. Голос ее набирал мощь, поднимался сильный ветер, шумели деревья.
Вдруг вокруг женщины загорелась трава. Пламя окружило ее кольцом, распалялось всё жарче и выше. Кольцо постепенно сжималось, сантиметр за сантиметром приближаясь к женщине. Откуда-то доносился истошный собачий лай. Женщина прекратила петь и сказала прямо в небо громким низким голосом:
– Я не боюсь тебя, князь! Ни тебя, ни твоих трусливых шавок! Ты не сможешь меня остановить. Я завершу ритуал и исполню предназначение. Ты сам знаешь, что это неизбежно и пророчество сбудется! Царица умрет, Василек откроет путь, чтобы возродить новый мир!
Внезапно большая темная лохматая тень прыгнула на женщину прямо из огня. Завязалась схватка, фигуры упали на землю, сплелись в мистический клубок, катались прямо в огне. Одежда и волосы женщины тлели, в воздухе разносился запах паленой шерсти. Нина стояла, не в силах пошевелиться, как в кошмаре, когда очень хочется бежать, но тело совершенно не слушается и можно только беззвучно орать от ужаса.
Тень исчезла, огонь постепенно угас, и на пустой
