Петрович! Потолковать бы мне с вами надо, – так же радостно ответствовала я ему.
– Ну, что ж, потолковать, оно всегда можно, особенно когда человек хороший, – обстоятельно проговорил Петрович, хитро поблескивая глазками.
Он сделал паузу и выжидательно посмотрел на меня. Я, пару секунд поинтриговав, выставила на стол бутылку коньяка. Глаза Петровича сразу потеплели.
– Ах, Танюша, ах умница! И всегда-то ты знаешь, как тронуть сердце старого перца, – почти пропел он, аккуратненько убирая бутылку в стол.
– Эк, у вас складно вышло, Василий Петрович! Вы тут, случайно, стишатами не балуетесь на досуге? А то, говорят, общение с вечным вдохновляет.
Петрович ухмыльнулся:
– Ох и язва-девка! Скажешь тоже – с вечным. С вечной вонью и гнилыми кишками! Не думаешь же ты на самом деле, что все патологоанатомы – некрофилы?
Да я уж и не знаю, что про вас думать. Загадочное вы племя, это точно. Небось психика-то у вас еще с какими-то загогулинами.
Словно прочитав мои мысли, Петрович продолжил:
– Конечно, бывают и у нас кое-какие пунктики – а у кого ж их нет. Не про себя говорю, я-то человек абсолютно нормальный, ты же меня знаешь, Танюша! А если что и болтают – не верь, все сплетни! Но вот есть у нас один тип, в третьем морге работает… Вот это, доложу я тебе, фрукт еще тот…
Мне, конечно, очень любопытно послушать про типа из третьего морга, но Петрович мог бы травить байки до бесконечности, а лишнего времени у меня не было. Поэтому я деликатно попыталась направить разговор в нужное русло.
– Ой, не надо, не надо, Василий Петрович, боюсь я этих ваших рассказов – еще ночью спать не буду.
Петрович замолк, пощипал себя за седой ус, нехотя отрываясь от недосказанной истории, потом произнес, правда, без всякой обиды:
– Так бы и сказала, хватит, мол, болтать, старый дурак. Ты ведь по делу ко мне, а я растрепался не ко времени. Ну ладно, говори, с чем пожаловала.
– Консультацию хочу у вас получить, Василий Петрович, как у человека, умудренного опытом, – елейным голоском произнесла я.
– Что за консультацию? – не без самодовольства поинтересовался Петрович.
– Как раз по вашему профилю. Вот вы мне подскажите, можно ли каким-то образом отличить: сам человек повесился или ему помогли, а то, может, и вовсе мертвого в петлю сунули. Когда-то ведь в институте мы все это проходили, да только я вот подзабыла.
Петрович который уж раз ухмыльнулся в усы, и в глазах его появилось новое выражение. От этого я почувствовала, как мои уши запылали.
– Вон ты куда клонишь. Ладно, лиса, хвостом-то не верти. Старика Петровича не проведешь. Небось насчет давешней красотки пришла узнать?
Я отбросила все ужимки и начала разговаривать начистоту.
– Вы угадали, Василий Петрович. Можете мне помочь? Я уже знаю, что дело закрыли под нажимом сверху, несмотря на, мягко говоря,
