тянуло говорить многословно и совсем не о том, что волновало в первую очередь. Если словоизвержение не прекратить, мы никогда не подойдем к главной теме. Я переборол нервозность:
– Об Эвересте мне теперь известно достаточно, давай поговорим о тебе и обо мне.
– Ты правильно сказал – о тебе и обо мне. Это и есть главное. – Эля помолчала, собираясь с силами. – Не знаю, что ты чувствовал по отношению ко мне как к сокурснице. Я расскажу о своих чувствах. – Она еще на пару секунд умолкла, слушая рев ветра. – Ты был единственный, кто жил по правилам и говорил правду в лицо, чего бы тебе ни стоило. Это нельзя было не оценить. Я выделила тебя из толпы, ты возвышался над ней, как Эверест над остальным миром. Не перебивай, – Эля вскинула руку, заметив, что я собираюсь что-то сказать, – это не признание в чувствах, они здесь вообще почти ни при чем, просто дальний фон, почти незаметный, он не играет никакой роли. Я решила, что после долгих поисков наконец-то встретила эталон – человека, у которого хватало воли поступать лучше, чем могла позволить себе я. А я, между прочим, тоже старалась, изо всех сил. У меня так не получалось. Ты стал моим тайным героем. Я даже – прости за признание, но между нами не должно остаться недоговоренностей – следила за тобой, чтобы как можно больше узнать о тебе, как о человеке.
– По-моему, это называется «влюбилась».
Тон получился жестким, мне хотелось как можно больнее уколоть Элю, разбившую мои надежды. Ведь получалось, что ни гены от биологического папаши, которого с некоторых пор я воображал королем эльфов или кем-то не менее значительным, ни мои личные знания и умения не имели значения, роль сыграла простая человеческая симпатия. То есть, сам я из себя ничего не представлял. Пустое место, каких миллиарды.
Из князи в грязи, перефразируя поговорку. Мою Избранность растерли в порошок, растоптали и развеяли по ветру.
Эля смутилась.
– Не стану скрывать, ты мне нравился. Но чувства, повторюсь, были фоном, мне важны были твои высокие личные качества. Ты не обращал на меня внимания, да и не обратил бы при той моей внешности с ожогом на пол-лица. Я держалась в тени. Когда в моем распоряжении оказался чертог…
– Погоди, – перебил я. – Давай по порядку. И, мне кажется, здесь нормально не поговоришь, приходится кричать и вслушиваться. Может быть, сменим обстановку?
По мысленному приказу Эли чертог закрылся от ветра и снежной пурги и понесся куда-то над сверкающим белым безмолвием.
В пути Эля молчала. Я тоже. Место, выбранное для продолжения разговора, оказалось сравнительно неподалеку, под нами открылись очередные невероятные виды, они словно бы сошли с рекламы экзотических мест планеты. Опять горы, но не столь высокие, как Гималаи, а походившие на те, что мы видели на Камчатке вокруг реки Гейзерной. Окруженные горами со всех сторон, мы находились где-то посередине между вершинами и раскинувшейся далеко внизу зеленой долиной.
