И он, увидит свою семью.
Самуэль был прекрасным семьянином. Не проходило ни дня, чтобы он по телефону не поругался или не помирился со своей женой чистокровной испанкой Камиллой, как он говорил ласково «Mi Corazón»– мое сердечко.
Их разговор всегда переходил в словесную перепалку, только из-за воспитания их троих детей, почти погодков, двух мальчиков и дочки, которая родилась последней. «Mi Reina» (моя королева), так всегда звучало его обращение к дочери, в нашем с ним общении или в разговоре с женой.
С сыновьями у него разговор был коротким, но дочь. Она была для него всем миром. Не отрывая задницы от липкой земли, мы ужами засеменили в сторону небольшого аэродрома.
В грузовой кабине вертушки сидел молодой, приятной наружности испанец, вероятно, пилот. А вот слева у бочек с горючим, суетился безобразно угловатый, полуголый в одних военных бриджах и голыми ногами бандит, обколотый сверху до низу «боевыми татуировками».
Я распределил обязанности. Пилот достался Сэму, мне же придется поговорить по душам с пятнистой саблезубой крысой, с большим мачете на поясе. До удара с воздуха осталось три, пять минут, или сейчас или никогда.
Мы рванули вихрем в сторону наших врагов. Я по привычке несся, качая маятник, хотя в этом, не было абсолютно никакой нужды. Мой «Зиг Зауэр» выплевывал патрон за патроном, с пояса, в упитанного растерянного опоссума.
Первая пуля ударила ему в бок разорвав кожу и подрезав стенку живота, он уже разворачивался, вынимая острый мачете из ножен, когда вторая вошла точно в пах, вызвав у него экзогенный болевой шок, ну а третья влетела точно под левое глазное яблока, оставив на входе, спереди небольшую кровавую точку и снеся половину черепа, сзади.
Не останавливаясь, я рванул к Сэму. Он стоял, держась за предплечье левой руки окровавленным пистолетом.
– Повернись.
– Хорошо! На вылет. Калибр девять миллиметров, люгер!
– Давай наложу бинт.
– Не надо пока, Кэп. Я сам.
– У нас проблема!
Он резко отодвинулся в сторону, и я увидел печальную картину, залитый яркой алой кровью, мозгами и вонючей мочой грузовой отсек вертушки и неестественно скукоженное тело, теперь уже бывшего пилота.
У Сэма была одна неизменная армейская любовь, которая сейчас создала нам проблему. Имя этой любви «Кольт 1911» года, калибра 45 ACP или двенадцать миллиметров с разрывными пулями.
Молодой кабальеро оказался ловким и среагировал быстро. Он успел запрыгнуть в салон вертушки, выхватить громоздкую «Беретту». Но пистолет, скорее всего, был для него тяжел. Выстрел вышел неудачным и только разозлил Родригеса.
«Обратка» прилетела мгновенно, практически снеся в мелкие клочья, всю голову пилоту. Что, что, но стрелял Сэм отлично. Правда не знаю до сих пор, умел ли он тогда, качать маятник.
Он растерянно смотрел то на меня, то на бренные останки пилота. Печально качал головой. Потом вдруг молча обернулся
