что действительно имею представление, кто он такой, и добавила:
– Да, я интересуюсь иногда городскими новостями и знаю, что у Королькова своя компания по производству алкогольных напитков. Кажется, она называется «Миксар». Не пойму только, к чему ты клонишь? Каким образом меня-то это касается?
– К сожалению, самым прямым, – все тем же убитым и расстроенным голосом продолжал Володя, и я едва не вспыхнула, разозлившись на то, что он тянет кота за хвост и никак не говорит главного. Можно подумать, от того, что он оттянет неприятный момент, что-то изменится. Пришлось поторопить нерешительного друга:
– Так что, в конце концов, произошло, ты мне можешь наконец нормально сказать? Зачем ты меня к себе вызвал? Не для того же, чтобы вздыхать в моем присутствии?
– Нет, конечно, – слегка смутился Киря. – Дело в том, что эту женщину, которую ты только что видела на снимке, вчера поздно вечером нашли мертвой при выезде за пределы города.
– Ну и?.. – поторопила я Володьку. – Мало ли таких же находят?
– Немало, но у этой женщины в кармане найдена интересная записка. Вот, прочти сама. – И Володька, достав из того же ящика маленький блокнотный листочек, протянул его мне.
Я с некоторой осторожностью приняла листок и сразу стала читать написанное. Каково же было мое удивление, когда, пробежав глазами первые две строчки, я вдруг поняла, что на листе написан мой собственный адрес. Причем сомнений в этом не было никаких, так как вслед за адресом шла и моя фамилия. Я удивленно подняла глаза на Кирьянова и буквально застыла в ожидании дальнейших пояснений Владимира Сергеевича. Киря не стал меня долго мытарить и сразу пояснил:
– Этот листок был у женщины в кармане. Когда я нашел его, то решил, что ты что-то знаешь или, может быть, имеешь представление о том, кто мог убить эту особу. Но по твоей реакции понял, что ты тоже не в курсе дела. Наверное, Алла Викторовна до тебя просто не доехала и ее убили, – сделал вывод Кирьянов, вздохнув. – Жаль, иначе бы мы с тобой сейчас уже знали, кого подозревать в преступлении.
– Увы, но я действительно впервые вижу эту особу и не представляю, кому она могла помешать, – наконец-то обретя дар речи, произнесла я. И тут же поинтересовалась: – Надеюсь, ты не подозреваешь меня в ее смерти?
– Тебя? Что ты, нет, конечно, – отмахнулся Киря. – В тебе я больше, чем в себе самом, уверен. И знаю, что на убийство ты просто не способна, ты у нас святая.
– Это комплимент? – полюбопытствовала я, но Кирьянов, кажется, не услышал сказанного, продолжив:
– Только ведь это я тебя знаю, а другим как докажешь, что ты ни при чем? Сама понимаешь, записка налицо, и, согласно закону, мы должны тебя допросить по всей строгости.
– Понимаю, – кивнула я, вздохнув.
– Ну вот, а раз понимаешь, должна понять и меня. Я ведь никак не могу сделать вид, что не видел этой записки. К тому же ее видели другие, и вдруг кто-то проговорится, мне тогда такое промывание мозгов устроят!
